Михаил Делягин: Кризис человечества. Выживет ли Россия в нерусской смуте ?

Нелишне вспомнить в этой связи, что, например, антисемитизм основан на подспудном комплексе неполноценности перед евреями, на приписывании им сверхъестественных возможностей.

Здесь и ниже имеются в виду управленцы, доходы которых не сводятся к зарплате

Впервые эту концепцию применительно к современной ситуации выдвинул, насколько можно судить, американец Ханна.

Другой причиной повышенного внимания к родственным связям у многих малых народов является, как разъясняют этнологи, стремление избежать близкородственных браков, неизбежно ведущих к вырождению.

Правда, опыт развитых стран показывает, что, как только к женщине перестают относиться как к имуществу, она показывает пальцем на мужчину и говорит: «Это мое!»

На самом деле речь идет о базовых элементах культур рыночного и традиционного общества: Европа раннего Средневековья была вполне «азиатской» с точки зрения самосознания людей, и лишь развитие рынка обособило личность и выделило ее из слитнороевого коллективного существования

Подобно российскому МИДу последнего десятилетия.

В сочетании с площадной бранью в адрес этой же бюрократии оно производит на следящего за смыслом произносимых слов слушателя поистине глубокое, часто неизгладимое впечатление.

Не стоит забывать, что русские — единственный народ мира, так и не создавший своей диаспоры в США. Это свидетельствует как минимум не только о высоких индивидуальных адаптивных способностях.

Автору довелось услышать эту доктрину непосредственно из уст тогдашнего американского посла. Понятно, что Забайкалье и Дальний Восток не упоминались ее проповедниками не по каким-то геополитическим соображениям, а исключительно из-за специфически американского восприятия географии (в качестве «Сибири» воспринимается вся территория к востоку от Урала, без выделения тех или иных конкретных макрорегионов).

Характерно, что примерно с 2000 года практически любые обсуждения с американскими специалистами как глобальной проблематики, так и вопросов двусторонних отношений практически неизменно приводили и к обсуждению «китайской темы» — по их инициативе.

С учетом собственно китайских представлений о цикличности развития своего общества, предполагающих, насколько можно понять, переход от «скрытого» накопления ресурсов к «явному могуществу» именно в 2019 году.

На новоязе Старой площади это словечко является политкорректным обозначением старого доброго двоевластия.

Классическими примерами следует признать категорический отказ Колчака сотрудничать с Маннергеймом, предложившим взять Петроград в обмен на признание независимости Финляндии (в результате чего бывший полковник царского Генштаба был вынужден высоко оценить великодушие большевиков, признавших эту независимость «с ходу», без всякого давления; правда, за этим последовала попытка навязать независимой Финляндии советскую власть, но это было уже «совсем другой историей»), а в послесталинские времена — финансирование социалистических стран Восточной Европы, в том числе и значительно более развитых, чем Советский Союз.

Термин «советский мир» представляется значительно более конструктивным и оптимистичным, а в конечном счете и адекватным, чем традиционное «постсоветское пространство», не выражающее ничего, кроме отчаяния, разочарования и неопределенности. Эти эмоции, естественные для первой половины 90-х годов, представляются просто не относящимися к современной действительности, а их инерционное употребление способствует искусственному удержанию всех нас в уже давно и навсегда прошедшей реальности, в унылом и бессмысленном культивировании распада в ситуации, давно и властно требующей объединения.

В силу работы данного участника обсуждения в государственных структурах его имя не раскрывается.