Захар Прилепин: Письмо товарищу Сталину

Вам, Игорь, больно, а нам, думаете, нет? Вам, Игорь, обидно за родных дедов, а мне до моих, которые не были ни палачами, ни стукачами, ни конвойными — но были раскулаченными крестьянами и честными солдатами, думаете, всё равно?

Но для них что-то значило это ужасное имя. Совсем не то, что для вас.

Кровавый маньяк? Ну, да. Ещё верховный главнокомандующий. Как-то надо это учесть.

Или, может, нам начать стесняться своих отцов, чтоб вас ничем не обидеть?

В своём письме я осмысленно и последовательно старался сделать больно всем тем, кто не первый год делает больно мне и моим близким. Кто оскорбляет мою память и стоит на своём.

Я вижу, что вам больно, и не радуюсь этому, но так было нужно: иначе вы ничего бы не услышали и в этот раз.

Пусть я мразь, но что делать с людьми, которые выбрали Сталина — именем России: мы же знаем, что выбрали — а потом у них привычно своровали и поделили их голоса.

Они тоже мразь? Скажите им об этом.

Вот они, вокруг нас, живут в этой стране, в этой географии, ходят по одним с вами улицам.

Вращаясь в своей, интеллигентной и мудрой среде, вы незаметно для себя, но заметно для нас приватизировали историческую правоту, здравый смысл, всё то, что вы считаете возможным считать вещами общепринятыми, и то, что вы сами назначали недопустимым.

Вольтер, на которого вы так любите ссылаться, с его готовностью умереть за право другого человека высказать своё мнение, забыт и отринут.

Но я-то вас слушал.

Мы-то вас слушали, мы вам внимали.

Где хотя бы приблизительная готовность внимать в ответ?

Мне просто хотелось сказать, что здесь, вокруг вас, живёт ошеломительное количество людей, которые думают иначе, чем вы.

И, видимо, имеют к этому какие-то основания, потому что не может вся правота русского мира принадлежать только вам.

Вам придётся жить с этим народом вместе.

Будьте снисходительнее к чужим болезням, тогда и к вашим будут снисходительнее.

Будьте добрее, если надеетесь, что добры будут и к вам… впрочем, как хотите.