Фото: Вадим КРОХИН
О роли писателя в обществе в последнее время не говорит только ленивый. Предлагаются разные рецепты, высказываются мнения разной степени смелости, выстраиваются системы взаимоотношений литераторов с государством, обществом, миром. Многие судьбоносные вопросы всё ещё остаются без ответа. И как-то не сразу вспоминается, что писатель, ответившей на всё своей судьбой и жизнью, у нас был и есть. Это блистательный рыцарь русской литературы Юрий Бондарев, отмечающий в эти дни 90-летний юбилей.
Когда думаешь о нём, о его творчестве, словно слышишь залпы победных салютов 1945 года, словно проживаешь заново жизнь его персонажей, полную смысла и драматизма, словно становишься вместе с ним героем времени Бондарева. Времени долгого и насыщенного переживаниями, но неизменно расставляющего всё на свои места в той иногда еле заметной, пунктирной, но неизменной в приоритетах подлинных человеческих и творческих достоинств шкале. Всё это заставляет искать некий тайный ключик к хрустальному ларцу с его книгами, чтобы всё же открыть его и сполна насладиться художественными открытиями, затаив дыхание пройти по лабиринту его сюжетов и счастливо вздрогнуть оттого, сколь велика и бесспорна сила русского слова.
Если следовать какой-то непостижимой логике чисел, то нынешние годы Юрия Бондарева - это помноженное на два число 45. Не было, пожалуй, в ХХ веке более судьбоносного и важного года, чем 45-й. Бондарев из того великого поколения ушедших на фронт 20-летних, которые принимали на себя командование как ротами, так и полками, которые никогда не позволяли знамени упасть на землю. Сам Юрий Васильевич на фронте был командиром артиллерийского орудия. И таким командиром он остался навсегда. И не потому, что имел склонность и желание командовать, а в силу того, что никогда не боялся брать на себя ответственность, вызывать огонь на себя. И когда писатель на 19-й партконференции 1988 г. перед всем Политбюро ЦК КПСС, ведущим страну к катастрофе, сравнил перестройку "с самолётом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пунктах назначения посадочная площадка", он знал, что за ним – его читатели, не прощающие малодушия, его народ, традиционно проклинающий трусов. И потом он смотрел на организовавший его травлю псевдодемократический бомонд с таким же холодным презрением, как в лицо врагу на войне. И позже, отказавшись принять орден из рук Ельцина, он был верен своим ценностям и представлениям о правде, порядочности, благородстве, а не сиюминутной конъюнктуре. Наверное, поэтому книгам его веришь безоговорочно, в них есть последняя авторская правота, а это едва ли не самое главное качество большой литературы.
Теги:Юрий Бондарев , писатель
Деньги как мера человечности
Гуидо Карпи. Достоевский-экономист: Очерки по социологии литературы. - М.: Фаланстер, 2013. – 224 с. – 1000 экз.
Преподаватель русской литературы в Пизанском университете, автор статей и монографий о русском модернизме, Карпи о творчестве Достоевского писал уже неоднократно и всякий раз – под неожиданным для академического литературоведения ракурсом. Вопрос о влиянии социальных и экономических факторов на поэтику русской классической литературы, когда во главе угла представление об исторической реальности как о единственном объекте искусства, способен удивить многих. Но ведь мы допускаем, что сознание литератора вырабатывается в определённой среде, существующей в системе своих координат, следовательно, и его творчество напрямую формируется в зависимости от этой среды, социума...
Карпи замечает, что пока Фёдор Михайлович "влачил дни на каторге", его брат Михаил Достоевский в своём неоконченном романе «Деньги» заложил столь перспективную для будущего классика линию: финансовые операции оказывают «всепоглощающее и потенциально разрушительное воздействие на личностное самовосприятие и на межличностные отношения».
Да и сам Достоевский в его взаимоотношениях с деньгами – весьма любопытная тема для исследования. В книге она прослеживается от ранних произведений писателя, когда в России 1850-х одна за другой шли волны финансовых спекуляций, рос буржуазный аферизм, когда в стране радикально изменился образ мышления населения. Возникло убеждение, что теперь не надо много и трудно работать, что внутри «общества, раздробленного на группы и индивидов, неспособных принять общую ценностную парадигму и склонных к столкновению разрушительного характера», деньгами можно овладеть лёгкими и быстрыми способами. Причём мораль и нравственность тут не должны приниматься во внимание. Многие герои Достоевского – носители этой новой психологии. Их движущий мотив, который становится и главной коллизией произведения, – «деньги до зарезу нужны».
Читать дальше
