Глеб Павловский - Система РФ в войне 2014 года. De Principatu Debili

глосса в:Светскость государства тает, законы душат, дикие речи страшат. Ни нейтральности права, ни неприкосновенности частной жизни больше нет. Новое лицо Системы несовместно с респектабельностью солидного торговца Россией. В перспективе РФ – статус пиратской федерации, перепродающей отнятое у других.

Все важней скрытная игра Автора, которому все ошибочно приписывают «всё». На деле он и прежде всего не определял. Смысл игры для него в восстановлении невосстановимого: харизмы правления. Видимых оснований этому нет, и Система РФ входит в полосу потрясений, пройдя которую станет чем-то иным.

Дополнение девятнадцатое к главе

О том, каким образом избегать ненависти и презрения

Власть в Системе безразлична к ненависти и презрению подданных, но дорожит репутацией их единственного представителя. Монополия на страну закрепляет позиции Команды в торговле Россией на мировых рынках. Обвал респектабельности ставит Систему перед задачей как-то заново продать себя.

глосса а:Приход нового зачастую выглядит отвратительно. Но что настало в РФ – развал Системы или ее перегруппировка?

В викторианскую эру трех президентств 2000–2012 годов Система стояла прочно и необновляемо. Как она могла меняться, коль сам мир не мог ее изменить? Колебания газонефтяной конъюнктуры не мешают ей быть собой – игнорируя перемены среды, она пропускала их сквозь себя и, не противясь, отбирала полезные. То, чем она торгует, стоит больше или меньше, но не теряет ценности – это сама Россия как мировой поставщик сырья, опасностей и рисков. Такая Россия необычна, но респектабельна.

Говоря об уникальной властно-финансовой схеме Системы РФ, отметим опоры ее устойчивости – массовое согласие на статус-кво и геополитическую сдержанность. Но что если массы согласие отзовут? И что если Система потеряет прошлую респектабельность?

глосса б:В мировом бизнесе России заложено советское основание, именуемое «правопреемством». Преемство РФ Советскому Союзу, на которое согласился мир, было условным, а не безоговорочным. Условий два – слабость и предсказуемость; первое соблюдают поныне, второе – нет. При крушении СССР в 1991 году считали, что с ядерным потенциалом Россия унаследует и его геополитическую сдержанность. Этим Москва спасла для себя ядерный потенциал, место в Совете безопасности и суверенитет нации, гарантированный статьей 7 Устава ООН.

Критерием сдержанности сочли русскую европейскую идентичность. СССР до конца хранил идейные сдержки освободительной русской культуры, признанной части европейской семьи. Сам Дж. Оруэлл в наследии русской революции видел помеху перерастанию сталинизма в абсолютный тоталитаризм – и оказался прав. В 1991 году русскую культуру полагали надежной (и европейски понятной) суммой тормозов для любого будущего руководства страны. Там не заметили, что пафосом «демократов» перестройки стала расправа с советским идеализмом.

Символический термидор 1991–1993 года – фарс переименования улиц, замена советского гимна на гимн Глинки, проклятия большевизму и революциям. Исподволь он подвел общество к выходу из поля запретов. «Термидор слабых» наконец перешел в расправу с русскими республиканскими ценностями, усвоенными советской культурой.

Сегодня, когда высокую русскую культуру официально третируют как соучастницу «свержения законного монарха» в 1917 году, ничто в России не ограничивает наших крайностей. Система РФ сегодня – это нация-контрафакт, не более. С объединенными нациями человечества ее не роднят ни нормы, ни хотя бы осторожность. Что еще сдерживает Россию, если не Путин?

глосса в:В любой власти есть интуитивное и часто неверное представление, каким станет ее конец. Финалистские ожидания Кремля банальны: упадок моновластия, контролирующего сырье, торговлю, бюджетников и резервы. Уйдут из-под контроля Э литы, а ропот масс перерастет в революцию или бунт. «На улицы Москвы выйдут не тысяча человек, а миллион, и власть падет», – эту чушь здесь повторяют как мантру. Но беда всегда приходит с другой стороны.

Сегодня в Систему РФ вбивают чуждый ей «традиционализм» – так сборщик рухнувшей прошлым летом ракеты «Протон-М» заколачивал молотком датчики скоростей. В порываниях власти сквозят ничуть не консервативные мечты – наказать, уязвить, сделать больно.