журнал Русская жизнь - Эмиграция (июль 2007)

Учеба в корпусе заканчивалась экзаменами на «матуру» - аттестат зрелости, позволявший поступать в югославские и французские вузы. Большинство выпускников поступали в Белградский университет, другие уезжали на учебу в Бельгию или Чехословакию, где к концу 30-х образовались крупные кадетские сообщества, оказывавшие всяческую помощь вновь прибывающим.

Самой драматической страницей истории русского зарубежного кадетства стала Вторая мировая. Тогда впервые было поставлено под сомнение до тех пор незыблемое кадетское братство. Серьезные разногласия в рядах кадетов начались после нападения Гитлера на СССР. Все восприняли это событие по-разному. Одни сочли сотрудничество с немцами предательским и для себя невозможным, другие придерживались прямо противоположной точки зрения. Последние полагали, что вступить в ряды вермахта значит участвовать в освобождении России от большевиков. На волне таких настроений возник кадетский Союз нового поколения, призывавший всю русскую молодежь к активной борьбе с большевиками, даже ценой сотрудничества с оккупантами. Тогда же в Югославии был сформирован Русский охранный корпус под командованием генерала Михаила Скородумова, в который вступили много кадетов. На русском фронте корпус, правда, не был, но в Югославии старательно боролся с партизанами. При приближении советской армии «охранители» стали с боями прорываться сквозь боевые порядки армии Тито на запад, выжить удалось единицам.

По другую сторону оказались кадеты, вступившие по окончании корпуса в югославскую армию. Они первыми приняли бой с Германией, когда она напала на Югославию. Большинство их погибли, другие оказались в немецких лагерях военнопленных.

Одна из ярких судеб - Павлик Гайдовский-Потапович. Он родился в 1905 году недалеко от гоголевской Диканьки. В 1920 году вместе с Крымским кадетским корпусом эмигрировал в Югославию. После окончания Белградского университета получил место инженера на угольной шахте бельгийского Лимбурга. В 1942-43 годах оккупировавшие Бельгию немцы прислали на работу в шахту советских военнопленных и так называемых остовцев. Гайдовскому как единственному из инженеров, знавшему русский язык, поручили обучение новой рабсилы ремеслу.

У него, однако, были насчет соотечественников другие планы. Через своего друга-кадета Петра Крылова Павлик связался с бельгийским движением Сопротивления - так называемой Секретной Армией. Был организован побег пленных, который вошел в историю как самый дерзкий и массовый. После войны бельгийское правительство наградило Гайдановского медалью Сопротивления - высшей военной наградой для штатских лиц.

В послевоенной Югославии жизнь русских белоэмигрантов стала очень тревожной. После прихода советских войск начались аресты и депортации, многие кадеты бесследно исчезли в ГУЛАГе. Впрочем, единицам удалось уцелеть. Кадет Никита Дурново незадолго до конца войны вернулся в Югославию, где его арестовали. Отсидев десять лет в концлагере, он был выпущен из Советского Союза как иностранный подданный.

Вернулся Дурново полным инвалидом. Но в одном из писем другу писал: «Я не жалею о годах, проведенных в лагерях, и не беру это с трагической стороны. Наоборот, я теперь больше привязался к нашим. Да, конечно, годы под советчиной многих испортили, но нельзя ведь по ним всех ровнять».

Те кадеты, кому повезло больше, получили после войны возможность покинуть пределы Югославии. Некоторых из них судьба занесла в самые непредставимые места планеты. По мнению автора журнала «Кадетская перекличка», на земле нет такого угла, где не жил бы хоть один выпускник корпуса.

Например, Александр Пущин уехал из Югославии в Заир. С большим юмором он рассказывал о том, как изучал без книг, словарей и преподавателей местные негритянские наречья кисуаили и линтала.

Кадет Ростислав Подрузский завербовался с группой бывших соучеников по корпусу в Марокко и остался на всю жизнь в маленьком поселке Дар-Улд-Зиду. Языки ему давались с трудом, зато он учил арабских детей с голоса запоминать стихи Пушкина и басни Крылова.

Николай Гуцаленко уехал в Перу с колонией кубанских казаков генерала Павличенко и на долгие годы исчез из поля зрения. Через много лет он подробно описал свою жизнь. Вот выдержки из его писем.

«Отговаривали меня друзья, но, упрямый хохол, я все же уехал, хоть и жалел потом и проклинал судьбу, трясясь от желтой лихорадки. Спасаясь от нее, убежал в конце концов на высокие горы (4000-5000 метров над уровнем моря), где женился, прижил пятерых детей, и есть у меня 13 внуков. Дети и жена - здешние граждане индейцы, меня зовут Белым Индейцем. Ведь я прожил более 50 лет и многому от них научился, особенно лечиться травами и корнями. В моем кабинете - русский уголок, где висят портреты Императора Александра III и последней Императорской Семьи, мои донские погоны, а на иконах вышитые полотенца - подарок мамы. Там же находится альбом фотоснимков из корпусов в Сараево».