журнал Русская жизнь - Земля (сентябрь 2007)

Автопром.Это раньше АВТОВАЗом вечно руководил Владимир Каданников. Теперь, когда главный российский автозавод перешел под контроль «Рособоронэкспорта», руководители предприятия меняются как перчатки. Прежний президент АВТОВАЗа Владимир Артяков стал губернатором Самарской области, а вместо него автозавод возглавит руководитель Федерального агентства по промышленности Борис Алешин. Борис Алешин, в разное время бывший вице-премьером, заместителем министра промышленности и так далее, на протяжении последних лет занимался, если говорить о его отношении к автопрому, одним и тем же: лоббировал интересы российских автопроизводителей. Именно Алешин добивался того, чтобы государство выделило на развитие АВТОВАЗа 5 млрд долларов. Ему же принадлежит идея консолидировать все российские автопроизводящие компании; собственно, уже сейчас, когда стало известно, что Алешин возглавит АВТОВАЗ, он заявил, что стратегическим партнером автозавода станет российская компания - притом что до сих пор АВТОВАЗ вел переговоры о партнерстве с «Фиатом» и «Рено». Теперь, вероятно, о перспективах модернизации АВТОВАЗа с участием западных компаний можно будет забыть: партнером ВАЗа станет ГАЗ. На развитие этого партнерства деньги будут выделяться из бюджета, российский автопром будет вполне комфортно себя чувствовать в какой-то своей, не заметной постороннему глазу реальности, а иномаркам на российском рынке никакая конкуренция угрожать не будет. И это, по большому счету, даже неплохо. Непонятно только, зачем подобные процессы называть развитием.

Олег Кашин

Учебники литературы - как и прежде, источник чистой радости. В учебнике для 10 класса читаю: «В последние годы жизни Толстой нес тяжкий крест напряженной духовной работы». То есть напряженная духовная работа - путь на Голгофу. Где невинное косноязычие, а где этическая установка? Дети, разумеется, предпочтут второе.

Пенсионерки обсуждают миллионершу, завещавшую двенадцать миллионов собачке, а родственникам - фигу. Никаких классовых негодований, полное одобрение: плюнула в морду наследникам (нахлебникам, сволочам). «А я бы на ее месте!» - и перечисление тех, кого хорошо бы проучить. Одна проучила бы мужа, племянника и двоюродную сестру, другая - дочь, третья, совсем одинокая, - дальнородственного милиционера, снимающего комнату за продукты, так он эти продукты сам и жрет, а как выгонишь? Страшно, у него погоны и кобура.

Собак они дружно не любят, зато у всех есть коты.

Смешные, но пламенные споры вокруг возрожденного - или новорожденного - Царицына. «Академическое сообщество оскорблено, ах. А когда в парке помойка была, оно чесалось, академическое сообщество?» Граждане готовы полюбить Лужкова, добрым словом вспомнить Ресина, простить Церетели и башню «Федерация». Лишь бы не возвращалась помойка, разруха, вся эта аутентичность.

Обиженное:

- Какое безобразие, какое глумление - пять процентов! А в ларьке четыре процента - двадцать рублей. Дочка звонила с юга, просила положить пятьсот рублей, про комиссию не сказала, такие деньги - еще и комиссия…

Даму средних лет, скромно и строго одетую, с педагогическим начесом, озадачили проценты в «ларьке» (киоске мобильной связи), но в автомате, как оказалось, еще дороже. Идет обратно за триста метров - экономить пять рублей, минуту разговора. Жесточайшая арифметика; но из нее, похоже, и вырастает какое-то условное благополучие, социально пристойный уровень потребления (телефон, юг для дочки), «не хуже, чем у других».

На Карельском перешейке показывают красивую дачу.

- Это построила ведущая Первого канала, о-эр-тэ. - Местный житель с удовольствием называет незнакомую фамилию.

- Нет там такой, это питерского канала ведущая.

- А я говорю, есть! Федеральная ведущая построила!

Хочется, чтобы соседка была - федеральная. И как возразишь?

Раритетная линдуловская лиственничная роща под Выборгом: стенды, охрана, толпа незадумчивых финнов. Очень чисто, но в глубине аллеи, вокруг беседки - несколько окурков, пластиковая бутылка, и на фоне общей стерильности это режет глаз. Один из экскурсантов перехватывает мой взгляд и говорит быстро, раздраженно: «Только не надо о русском свинстве, о финском свинстве. Не надо о культуре поведения! Надо ставить урны, культура - это урны, это емкости, чтобы было куда. А не курить, не пить воду, не дышать - это не культура, а лагерь, понимаете? лагерь!» В голосе звенит истерическая нота, он выдыхает, достает «Приму» и демонстративно закуривает.