журнал Русская жизнь: Октябрь семнадцатого (ноябрь 2007)

Образ энтузиастов и подвижников, ставших жертвами трагического стечения обстоятельств и профессионального форс-мажора, оболганных желтой прессой, - этот прекрасный страдательный образ как-то мгновенно и окончательно погас.

Оля Васильева говорит, что Ермаковы предлагали ей - во избежание излишнего геморроя - закопать ребеночка в лесу.

Не знаю, так ли это. Но почему-то уверена, что всей этой истории, скандала и судебного разбирательства не случилось бы, если бы Ермаковы обладали пусть минимальной способностью к сочувствию своим уже бывшим клиенткам. Если бы они не выбрасывали их так хладнокровно из памяти, из жизни, не записывали в небытие, не уходили бы так бесследно. Если бы они приняли на себя хоть немного чужой трагедии. Если бы они вообще понимали, что это - трагедия, а не только «неудачные роды».

Спрашиваю у следователя Гатчинской прокуратуры Александра Левочкина: - Вы общались с Ермаковыми после смерти ребенка Оли Васильевой. Что-то же было тогда в их поведении, правда, - чувство стыда, вины, ну хотя бы неловкости? Ну хоть как-то они переживали? - Совсем не заметил, - говорит.

Подумал и еще раз сказал: - Нет, не заметил.

Отец Петр (Мещеринов) о 90-летии Поместного Собора

Поместный Собор 1917-1918 годов - событие поистине уникальное. Два века Церковь жила без Патриарха и без вдохновения. И вот в период революционного разброда она получает неожиданную возможность самоопределиться и встать на ноги. Все необходимые для этого решения в 1917-м были приняты. Но церковная революция остановилась, едва начавшись. Ей помешала другая - Октябрьская, большевистская, вполне мирская.

Об историческом значении этого события рассуждает игумен подворья Свято-Данилова монастыря отец Петр (Мещеринов).

- Открывшийся в конце семнадцатого года Поместный Собор принял много важных решений. Но революция не позволила претворить их в жизнь. Как вы считаете, оставил ли Собор, несмотря на это, какой-то след в истории русской Церкви?

- Это одно из главнейших событий в нашей церковной истории. Поскольку, помимо восстановления патриаршества, что само по себе чрезвычайно важно, Собор продемонстрировал доброе здравие и расцвет сил церковного организма. Для меня в нем важна попытка осмыслить современность с церковно-евангельской точки зрения.

- Современность, кстати, не давала о себе забыть. Если не ошибаюсь, когда выбирали Патриарха, за окнами были слышны выстрелы.

- Да, события разворачивались очень быстро, и участники Собора за ними не поспевали. Но все они сходились на том, что Церкви необходимо обновление.

- Какое?

- Прихожанин не должен смотреть на Церковь как на хранительницу замшелых обрядов, которые мало о чем ему говорят. Церковная жизнь должна соответствовать логике процессов, происходящих вовне. Это нужно Церкви не для того, чтобы подстраиваться под «дух мира сего», но чтобы в конкретной исторической обстановке выявить всю полноту христианской жизни.

- Перейду в запретный сослагательный регистр. Как бы обстояли дела Церкви, если бы не Октябрь?

- Если б Россия не вступила в Первую Мировую войну и не начался ура-патриотический угар, то продолжилось бы естественное движение в сторону конституционной монархии и патриаршества. Однако в обстановке военного развала большевики не могли не взять власть - она упала к их ногам.

- «Православие, самодержавие, народность» минус «самодержавие»?

- Если бы Николай не принял решение вступить в войну, так могло случиться.

- Почему Церковь не остановила революцию своим авторитетом?

- А был ли у нее авторитет, который позволил бы народу встать горой на защиту Церкви?

- Белинский говорил, что русский мужик суеверен, но не религиозен. Вы об отсутствии авторитета в этом смысле?

- Именно. Это и было основной задачей Собора - осознать, что народ-то, оказывается, не крещен и не просвещен. Ведь известно: когда в семнадцатом году в армии отменили обязательное причастие, только 10% личного состава пошли причащаться добровольно.

- А когда Церковь потеряла авторитет? При Петре? При Никоне?

- На такие вопросы нет простых ответов. Но до семнадцатого года страна интенсивно развивалась, и если бы не война - европеизировалась бы. И Церковь тоже. Но вышло по-другому. Практически большевики инициировали реакционные процессы в Церкви.