журнал Русская жизнь - Понаехавшие (апрель 2008)

Приехали в ночь с 28 февраля на 1 марта 1917 года на Николаевский вокзал. Было около 12 часов ночи. Сразу же в вагон ворвались солдаты с красными бантами на груди. Первому офицеру, которого они увидели, солдат приставил штык к груди и заявил: «Господа офицерА, ваше оружие!» Спорить тут не приходилось. Но были догадливые - предварительно попрятали наши револьверы далеко в чемоданы. А шашки пришлось отдать. Выходим на вокзал, освещения нет. Входим в буфет первого класса - буфет разбит. На столиках сидят товарищи солдаты, революционеры. Нас было человек около тридцати с поезда, доехавших до Петрограда. Мы столпились: что же нам делать? До трех утра мы так простояли там. В это время входят к нам студенты, человека четыре, и две курсистки. И начали с нами разговаривать. Выясняется, что мы бывшие студенты.

- Так пойдемте мы вас угостим хоть шоколадом.

- А далеко это?

- Да нет, тут, на Баклановском, рядом.

Пошли мы на Баклановский. Дом барачного типа. Входим туда. Там столы, прекрасный шоколад нам дали с хорошими булочками, с бутербродами. Мы подкрепились, поблагодарили студентов. Это были организаторы такого питательного пункта для революционеров. Потом вернулись обратно. И вот, когда мы шли обратно, уже светало, и я увидел у памятника Александру Третьему останки человека, убитого и еще не убранного. И лужа крови под ним. Поэтому, когда говорили, что произошла «великая бескровная», у меня в памяти всегда являлись эти останки человека, убитого около памятника Александру Третьему на Николаевской площади в Петрограде.

- Когда вы ехали из Томска в Петроград, вы проехали одну треть территории России. Какие у вас остались воспоминания об экономическом положении, был ли недостаток хлеба?

- В провинции никаких недостатков не было. Напротив, было пресыщение. Почему? Потому что во время войны транспорт был занят перевозкой или военных частей, или вооружения. Мы же получали винтовки из Японии. Япония по русскому заказу доставила нам очень большое количество винтовок. А так как был у нас только один великий сибирский путь, одноколейный, то, конечно, железные дороги были заняты этими военными перевозками. Продовольствие перевозилось в последнюю очередь. Может быть, из-за такой плохой организации в Петрограде был недостаток продовольствия.

- За все время до февраля никогда у вас не было того, что вы видали очереди за хлебом или перебои в снабжении?

- В провинции - никогда. Ни в Томске, ни в Иркутске, ни в других городах. На железнодорожных станциях, когда мы ехали, то базары были в длину поезда. И если поезд стоял 15 минут, мы могли накупить всего - и молока, и свиных окороков, и цыплят жареных. И все это по баснословно дешевой цене.

Теперь дальше. Мы пришли опять на вокзал. У меня был чемодан, у брата чемодан и один чемодан общий. Они лежат на столиках, товарищи революционеры не тронули их. В это время один из солдат говорит:

- Вы куда хотите пройти?

- Да мы хотим пройти в какое-нибудь учреждение.

А он нам и говорит, видно, из более интеллигентных:

- Господа офицеры, да вы пройдите в Таврический дворец Государственной думы. Там, наверное, вам укажут, что вам делать.

- Да мы, мол, и дороги не знаем, а трамваи не ходят.

- Да я вас провожу. Тем более, что, знаете, сейчас такое время, а вы идете, офицеры, целой группой. Мы вас проводим.

- Хорошо, спасибо.

Вещи оставили на столиках. Пошли мы. Время около пяти. Приходим туда мы в половину восьмого утра, встречает нас там один подпрапорщик из вольноопределяющихся. Он был страшно обрадован:

- Господа офицеры, как хорошо, что вы пришли. Вы нам поможете. Надо устанавливать порядок, офицеры нужны.

И мне, в частности, говорит:

- Сейчас явится сюда взвод солдат гвардейского Волынского полка. Будьте добры, господин прапорщик, возьмите их и пойдите на Исаакиевскую площадь. Там грабят винный склад. Восстановите порядок, поставьте часового и можете вернуться восвояси.

Что ж делать, приходится идти. Пришел взвод солдат Волынского полка. Прекрасно держатся в строю. Унтер-офицер подходит ко мне с рапортом, берет под козырек, уже, правда, отменено было чинопочитание «Ваше благородие», поэтому «господин прапорщик» обращается ко мне. Докладывает, что взвод Волынского гвардейского полка прибыл в мое распоряжение. Я хотел проверить, как держится дисциплина, и так как нужно было спешить, то я эти пять верст прошел таким образом: пять минут шагом, пять минут бегом, и подсчитывал все время ногу. Повторяю, дисциплина была, как и в прежние времена, нисколько не нарушена. Пришли мы туда, восстановили порядок, забили досками этот винный склад, я сказал поставить двух часовых, которые могут через час уйти домой, а сам вернулся в Таврический дворец.