журнал Русская жизнь - Телевизор (июль 2008)

28 марта было возбуждено уголовное дело по хищению из первого киоска, а 12 мая - из второго. На предварительном слушании потерпевшие заявили ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с примирением. С учетом раскаяния ребят в содеянном, их возраста, полного возмещения ущерба и положительных характеристик суд прекратил дело по не реабилитирующим основаниям.

Я всего один раз видел фальшивую купюру. Хотя, может быть, и гораздо больше, просто не заметил. Это было в самом начале 90-х, во времена дикой инфляции. Еще имели хождение старые советские купюры, но они уже почти ничего не стоили. Это была большая пачка зеленых трехрублевок. То ли зарплату выдали, то ли еще что-то - не помню. Помню только, что эта большая пачка банкнот тянула максимум долларов на десять. Среди этих трехрублевок была одна, отличающаяся от других. Если приглядеться. Рисунок такой же, цвет такой же, только бумага другая, не шершавая, а, скорее, гладкая. И краски слегка расплывались. В общем, было видно - фальшивка. Хотя, конечно, при быстром пересчитывании большой пачки денег ее можно было и не заметить. Надо сказать, что от этой фальшивой банкноты исходило нечто неприятное. Не зловещее, а какое-то дурное, немного мерзковатое. Трудно объяснить, но факт - я очень отчетливо почувствовал что-то такое, лукавое, нехорошее. Помню до сих пор.

Как можно спутать книжную закладку с настоящей купюрой - не очень понятно. Бумага ведь совершенно другая. Да и на таких «сувенирных» деньгах обычно есть какие-то обозначения, что, мол, деньги не настоящие. Не иначе, какое-то коллективное помутнение рассудка, сразившее одновременно трех киоскеров.

И еще - везучие они, эти ребята. Сначала ухитрились на ровном месте обвести вокруг пальца трех, судя по всему, взрослых и вполне вменяемых людей. А потом счастливо избежали уголовной ответственности. К чему, интересно, приведет такое везенье…

Сразу трое жителей Чувашии, запертые женами в квартирах во избежание запоя, получили травмы, пытаясь выйти через балконы.

Как сообщает пресс-служба МВД республики, в частности, тяжелую травму позвоночника в минувшие выходные получил 42-летний житель города Шумерли, попытавшийся выйти из дома через балкон на третьем этаже.

Вернувшись с заработков, мужчина ушел в глубокий запой, и жена решила запереть его в квартире.

Мучимый жутким похмельем, глава семьи решил во что бы то ни стало раздобыть спиртное. Он связал между собой несколько простыней и стал спускаться по ним с третьего этажа. Но в какой-то момент самодельный канат развязался, и бедняга рухнул вниз. Уже в больнице мужчина узнал, что полез с балкона совершенно напрасно: перед уходом сердобольная жена оставила в холодильнике бутылку пива.

Также с переломами попали в больницу в минувшие выходные еще один шумерлинец и 57-летний житель Чебоксар. Их жены тоже пытались спасти мужей от запоя, заперев дома. Но жажда выпить оказалась сильнее.

Можно сказать, двойная ирония судьбы. Ирония судьбы первой степени - это наличие бутылки пива в холодильнике. Человек искал спасения от похмелья, а спасение мирно ожидало его в холодильнике. Ирония судьбы второй степени - понятное дело, что одна бутылка пива проблемы бы не решила. Мужик выпил бы эту бутылку в два глотка, а потом связал бы простыни и полез бы с балкона за добавкой. Что такое бутылка пива для серьезно пьющего человека, пребывающего в тяжелом похмелье.

Надо было не бутылку пива в холодильнике оставлять, а хотя бы литр водки, и на видном месте. Тогда бы, глядишь, и обошлось.

Дмитрий Данилов

Крестьянские литературные опыты в ранней советской прессе

После революции рабочих и крестьян, бывших ранее «никем», решено было сделать «всем». Дать порулить страной, наделить семью хлебами социалистической собственности. Ну а еще привить вкус к свободному художеству. В самом деле: если кухарка может управлять государством, почему она не может писать хорошие стихи и прозу? И вот наряду с политграмотой населению предложили литературный ликбез. В широко известном в 1920-е журнале «Комсомолия», например, наряду с фельетонами и агитками публикуются чуть ли не трактаты по поэтике. Пролетарской молодежи популярно объясняли, что есть слово и образ, что есть метафора и метонимия, разбирали, что такое хорошо и что такое плохо в литературном тексте и что общего имеет его создание с производством… ну, скажем, знаменитой златоустовской стали. А крестьянин чем хуже? Производственная эстетика, правда, не совсем его стихия, но колхозные будни - чем не предмет для крестьянской лиры?