журнал Русская жизнь - Август (август 2008)

Не очень понятно, почему это квалифицируется как причинение смерти по неосторожности. В чем тут неосторожность? Перепутал виноградный напиток «Особый» с «Фрутоняней»? Случайно вместо «Растишки» взял «Охоту крепкое»? Так, случайно напутал? Дескать, с кем не бывает. Тем более по пьяни.

И вот этого варвара, убийцу, напоившего пятимесячного младенца «ершом» и к тому же скрывавшегося от правосудия, сажают на год. За «неосторожность». Самый гуманный суд в мире.

Наверное, самый гуманный суд руководствовался тем, что некоторые родители обращаются со своими детьми гораздо страшнее. Избивают, калечат, насилуют. А тут - всего-навсего виноградным напитком «Особый» напоил. И пивом «Охота крепкое». Подумаешь, ерунда какая. Вон, в Индии родители часто новорожденных девочек вообще убивают. Очень дорого потом их замуж выдавать.

Иркутский областной суд в ходе выездного заседания приговорил к 14 годам тюремного заключения 56-летнего жителя города Усть-Илимска, который признан виновным в попытке убийства двухмесячного младенца. 13 января мужчина выбросил из окна своей квартиры мальчика, которого оставила под присмотром своих знакомых 16-летняя мать ребенка, отправившаяся на дискотеку.

В момент совершения преступления обвиняемый находился в состоянии алкогольного опьянения и заявил, что ему надоел плач малолетнего ребенка. Мальчик упал в сугроб и некоторое время пролежал на улице в 40-градусный мороз.

Когда младенца нашли и вызвали скорую помощь, врачи констатировали смерть от переохлаждения. Однако соседка, на руках у которой находился мальчик, заметила, что он еще жив. Вновь вызванная скорая помощь увезла ребенка в реанимационное отделение городской больницы Усть-Илимска, врачам удалось спасти его жизнь. В отношении мужчины было возбуждено уголовное дело по статьям 30 и 105 Уголовного кодекса РФ «Покушение на убийство».

Вот еще одно «детское дело». В ленте криминальных новостей они идут сплошным потоком. Опаивают, избивают, морят голодом, выбрасывают из окон.

Тут два момента интересны. Первое - в данном случае младенец выжил, и пьяное чудовище, выбросившее его из окна, приговорили к четырнадцати годам. А в предыдущей новости младенец погиб, но пьяному чудовищу, напоившему его «ершом», дали всего год. Почему такая разница? Почему тому, который с «ершом», не дали тоже четырнадцати лет, или больше? Наверное, имелось в виду, что один «герой» сознательно убивал, выкидывая ребенка с третьего этажа, да еще на мороз, а другой думал, что ребеночек хлебнет «ершика» и уснет крепким младенческим сном. По-моему, невелика разница. Совершенно не понимаю я этой логики.

И второе - 16-летняя мамаша оставляет своего грудничка знакомым алкашам и идет на дискотеку. Идет танцевать, веселиться, хлестать пиво, заигрывать с дебилами-ровесниками. Каким-то затхлым, заскорузлым, бытовым ужасом веет от этих слов. Шестнадцать лет, мать, дискотека, алкаши. Бесконечный тупик.

Дмитрий Данилов

Воспоминания сестры милосердия о Русско-японской войне. Часть первая

Утро 27 января 1904 года… Кто из нас не помнит его?! Телеграф принес известие, что ночью японцы взорвали наши броненосцы и война началась. В течение нескольких первых дней весь Петербург, казалось, жил одной мыслью, одним чувством, одной тревогой: что-то делается там, за 10 000 верст от нас?

Конечно, первой мыслью моей было записаться в сестры милосердия, и начались мои «хождения по мытарствам», что испытали и хорошо знают столь многие волонтерки. Приходишь записываться в общины, где тебя встречают с явным недоброжелательством и тайной подозрительностью. Мы все были как будто виноваты в том, что вдруг воодушевились патриотизмом и пришли беспокоить общинное начальство. Наконец мне удалось записаться на курсы Георгиевской общины, но надежда попасть на Восток была еще очень туманна.

Итак, я приготовилась терпеливо ждать у моря погоды, как вдруг графиня вице-председательница N-ской общины, узнав, что я так стремлюсь попасть в какой-нибудь отряд, предложила мне причислиться к сестрам, которые уезжали через неделю на Восток.

В одну неделю надо было собраться, причем разрешено было взять с собою лишь маленькую корзинку, небольшой чемоданчик и портплед с подушкой. В воскресенье на первой неделе поста назначен был молебен отъезжающим, и я должна была явиться туда, уже одетая в форму, к одиннадцати часам утра.