журнал Русская жизнь - Страхи (сентябрь 2008)

Это первая половина выставки. Вторая - «современное искусство». Чего только здесь нет! И фотка «Девятого вала» с прилепленными к нему фотками профилем в противогазе, и стакан на камне, и еще стакан, на холсте, очень увеличенный, и всякие пятна, и бомжи, распивающие на берегу речки вокруг большой банки «Хейнекена», и икона над проталиной, и сталинская тетка, что-то через трубочку сосущая, и целый хоровод матросов в тельняшках в разных видах, и целая инсталляция бассейна с купальными тапочками, и бандит, ссущий на другого бандита. Эта скульптура возмущает многих посетителей, хотя, мы же знаем, что как в прошедшем грядущее зреет, так и в грядущем прошлое тлеет, страшный призрак мертвой листвы, и взывают ссущие бандиты к классичнейшим ренессансным фонтанам с изображениями писающих мальчиков, украшавших городские площади. И современность неразделима с первой частью экспозиции, даже жалко становится, что «Девочка в болоте» Кулика не висит между репинским «Садко» и Милиоти. Очень хорошая выставка, понятная и выразительная.

Мне она была особенно интересна тем, как безболезненно на ней «современное искусство» срослось с девятнадцатым веком и с искусством советского времени, как официального, так и неофициального. Без малейшего напряжения, ибо, как сказал Владимир Набоков в своем интервью Герберту Голду и Джорджу Плимптону, отвечая на вопрос о «рoshlust», или, как он посоветовал интервьюерам произносить его, «рoshlоst»:

«Одним из излюбленных мест выращивания пошлости всегда была художественная выставка; там ее производят так называемые скульпторы, использующие инструменты рабочих со свалки, создающие колченогих кретинов из нержавейки, дзен-буддистские радиоприемники, птиц из вонючего полистирола, вещи, отысканные в отхожих местах, пушечные ядра, консервные банки. Там мы любуемся образцами обоев так называемых художников-абстракционистов, восхищаемся фрейдистским сюрреализмом, грязными кляксами в форме росы, чернильными пятнами из тестов Роршаха - все это по-своему так же банально, как академические „Сентябрьские утра“ и „Флорентийские цветочницы“ полувековой давности».

Это Набоков сказал, не я. Я только хочу заметить, что очень естественным представляется отсутствие на выставке произведений до 1800 года, а две иконы - «Крещение» и «Св. Никола с житием» XVI и XVII веков, повешенные около входа, выглядят как нечто совсем постороннее.