Ханнес Ростам - …Ваш маньяк, Томас Квик

Ян Ульссон соглашается с этой точкой зрения:

— Мы проделали огромную работу, Андерс Эрикссон и я.

Тема разговора ему явно неприятна, однако он не прячется от трудных вопросов. Сам он считает, что суд Йелливаре был введен в заблуждение, поскольку многие обстоятельства, говорившие против рассказа Квика, не были представлены суду. Он имеет в виду стопку с водкой, странную возню вокруг реконструкции, а также радиоприемник убитых супругов, найденный в Виттанги. И еще он имеет в виду мешок с мусором, наглядно иллюстрирующий, что Квик понятия не имел, как на самом деле произошло убийство.

— Задним числом я подумал, что мне следовало сказать это на суде. Но вместе с тем — хотя это, конечно, отговорка — я ведь выступал в качестве свидетеля-эксперта, который должен отвечать на вопросы, а не делать собственные выводы. Я ожидал вопросов об этом со стороны адвоката защиты, но с той стороны была полная тишина.

Из опыта Ян Ульссон знал, что адвокат защиты обычно цепляется ко всем неясностям в уликах, поэтому пассивность Клаэса Боргстрёма оказалась для него полной неожиданностью.

— «Он же должен спросить меня про мешок с мусором?» — подумал я. — Ведь о нем все было написано в протоколе осмотра места происшествия. Должен быть адвокат, который все ставит под сомнение, — это совершенно необходимо, — говорит криминалист.

Ульссон рассказывает, что вместо этого их с Эрикссоном очень хвалили после их общего выступления.

В протоколе судебного заседания я читаю, что и Свен-Оке Кристианссон оказался там, чтобы свидетельствовать о достоверности показаний Квика. Клаэс Боргстрём спросил его, существует ли вероятность того, что речь идет о ложном признании. Кристианссон ответил, что «не было выявлено никаких фактов, которые бы подтверждали, что со стороны Квика последовало ложное признание».

Удивительное совпадение — как раз в эту минуту в суд поступил факс, в котором содержалось длинное и подробное письмо от судебного психолога, предупреждающего о возможности ложных признаний и ложных воспоминаний. Факс был передан председателю суда.

Репортер криминальной хроники и эксперт по Квику Губб Ян Стигссон так передал это событие в газете «Дала-Демократен», вышедшей на следующий день.

«На некоторое время возникло замешательство, когда судьи, прокурор и защита обсуждали, как поступить с письмом. Тут взял слово Квик:

— Я считаю, что мы вообще не должны его рассматривать. Если какой-то шарлатан из Эльмхульта посылает сюда какую-то бредню, то ей место в мусорной корзине!

Требование было принято!»

Очевидно, что в зале суда ненадолго возникло оживление в связи с этим элегантным решением по поводу «шарлатана из Эльмхульта». Однако автором письма являлся доцент из Стокгольма Нильс Виклунд, специализировавшийся на психологии свидетельских показаний.

Нильс Виклунд сохранил свое письмо, которое суд решил отправить в мусорную корзину, и показывает его мне, когда я навещаю его. Оно заканчивается предупреждением о тех характерных чертах ложного признания, на которые суд должен обратить внимание.

«…Если пациент долгое время не имел воспоминаний о фактических событиях и о них сообщается, что они были „восстановлены“ во время психотерапевтического процесса, тогда велик риск ложных воспоминаний.

Существуют ли аудио— или видеозаписи тех бесед, когда затрагивались воспоминания? В этом случае следует проанализировать возможный процесс влияния на них. В противном случае терапевт может сам не понимать, как его взаимодействие с пациентом приводит к появлению ложных воспоминаний.

Существует ли независимое подтверждение подозрений с другой стороны, нежели со слов самого пациента (отпечатки пальцев, ДНК, улики?)? Если подозрения подтверждаются только словами самого пациента, следует проанализировать, не было ли их содержание получено из других источников — например, из СМИ.

Если существует риск ложных воспоминаний, вызванных психотерапией, то показания пациента должны быть отправлены на экспертизу психологу, имеющему университетское образование по психологии свидетельских показаний. […] Если воспоминания, вызванные психотерапией, не подвергнувшиеся такой экспертизе, ложатся в основу судебного решения, существует риск неверной оценки.

С уважением,

Нильс Виклунд,

сертифицированный психолог,

доцент судебной психологии,

специалист по клинической психологии».

В последний день процесса произошло нечто необычное — подсудимому Томасу Квику была предоставлена возможность произнести собственную речь, обращаясь к суду, слушателям и журналистам. Он поднялся и стал зачитывать, держа перед собой, шесть мелко исписанных листов формата А4.