Ольга Видова: Путин. Наш среди чужих

Родители не знали, что юноша давно решил готовить себя к работе в разведке. Владимир Путин вспоминает, что еще в девятом классе его волновал вопрос, как становятся профессиональными разведчиками. В приемной Комитета госбезопасности в Ленинграде ему разъяснили, что сначала необходимо окончить институт либо отслужить в армии и только после этого можно поступить в специальное учебное заведение.

Когда Владимир Путин узнал, что желательно окончить либо юридический факультет в университете, либо юридический институт, то он, девятиклассник, съездил в университет, прошел по коридорам, взглянул на план занятий, поинтересовался, какие науки там изучают, узнал, по каким предметам сдают вступительные экзамены.

Позже Путин скажет, что для достижения цели необходимо точно и ясно определить ее ориентиры. Следует точно знать, какие требуются «силы и средства», какие необходимы «инструменты», чтобы достичь желаемого. И, конечно же, важна постоянная системная подготовительная работа.

Но самое главное Путин-абитуриент отлично понимал: ему не на кого рассчитывать при поступлении. Он все должен сделать сам. Просто не было другого выбора. И он поступил, получив «отлично» на всех вступительных экзаменах.

В университете он держался незаметно, не «выпячивался», как сказали бы студенты. Однако после четвертого курса, как лучший студент, стал заниматься по индивидуальной программе.

Образ Путина-студента тех лет: спортивный, дружелюбный, малоразговорчивый человек. Но ведь в КГБ как раз и отбирали внешне мало заметных, но способных, физически крепких, спортивных молодых людей, владеющих иностранным языком. Путин в полной мере отвечал этим параметрам.

Ленинградский ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени государственный университет имени Жданова в рекомендациях не нуждается. О юридическом факультете следует сказать особо. Он был старше самого университета. Созданный высочайшим повелением Петра Первого в 1724 году при Академии наук, он 99 лет существовал в этом качестве, прежде чем был введен в упомянутое высшее учебное заведение.

Учеба поглощала почти все время студента Путина. Трудился он самозабвенно: учеба и спорт занимали почти все время.

Думается, если бы тогда Путина спросили, что он ценил больше всего в своей жизни, он бы ответил: крепкую любящую семью, живущую по принципу «мой дом — моя крепость». Его родители не разбрасывались ласковыми словами, но все, что происходило в семье, лишний раз подтверждало, что отец и мать бесконечно любят сына и делают для него все, что могут. С его же стороны отчетливо просматривалась настоящая уже мужская нежность. Владимир Путин никогда не забывал позвонить им, если где-то задерживался, так как думал в первую очередь о родителях, не желая их лишний раз волновать. Неудивительно, что выигранный матерью по лотерее «Запорожец» мгновенно перекочевал к обожаемому сыну, правда, при условии, что тот время от времени будет помогать им на легковушке по дачным делам. И студент Путин лихо гонял на собственном автомобиле, предмете зависти сокурсников.

Атмосфера семьи, конечно, сыграла основную роль в формировании характера будущего президента России. Владимир был ровен, сдержан со всеми, кроме друзей, с которыми он мог и пошутить, и поспорить. Чувствовалось, что за юношей стояла крепкая, дружная, любящая семья, сформировавшая его мировоззрение, в котором не было места негативному восприятию окружающего мира.

Владимир Путин отличался дружелюбным отношением к людям. Друзья любили его за то, что в их глазах он был человеком верным, решительным, самоотверженным, ответственным за свои поступки.

После окончания университета в 1975 году Владимир Путин, несмотря на пророчества тренера о блестящем будущем в большом спорте, уходит работать в Комитет государственной безопасности.

«Все эти годы в университете я ждал, что обо мне вспомнит тот человек, к которому я тогда приходил в приемную КГБ. А оказалось, что про меня, естественно, забыли. Я же к ним пришел школьником… я помнил, что у них «инициативников» не берут, и поэтому не давал знать о себе. Четыре года прошло. Тишина. Я решил, что все, тема закрыта, и начал прорабатывать варианты трудоустройства сразу в два места — в спецпрокуратуру (она и сейчас на режимных объектах существует) и в адвокатуру. Это было престижное распределение. Но на четвертом курсе на меня вышел один человек и предложил встретиться. Правда, человек этот не сказал, кто он такой, но я как-то сразу все понял. Потому что он говорит: «Речь идет о вашем будущем распределении, и я хочу на эту тему с вами поговорить. Я бы пока не хотел уточнять куда». Тут я все и смикитил. Если не хочет говорить куда, значит — туда… Я ему тогда не стал говорить, что я со школы мечтаю об этом. А не стал только потому, что по-прежнему хорошо помнил тот разговор в приемной: «Инициативников не берем».