Джозеф Уэмбо - По следу крови

Но этот момент никто снимать не стал.

Когда Колин Питчфорк наконец позволил Томасу и Мейсону задавать вопросы относительно убийства Линды Манн, он вновь почувствовал себя королем сцены. Сначала он рассказал, как они с Кэрол собирались переехать в декабре 1983 года в Литтлторп и как он записывал в день убийства музыку для вечеринки. Рассказал, что подвез Кэрол в колледж и поехал искать какую-нибудь девочку, чтобы показать ей свои прелести; потом отправился в Нарборо, свернул на проселочную дорогу, где и увидел молодую девушку.

— Куда она шла? — спросил Мик Томас.

Колин Питчфорк торжествующе улыбнулся и сказал:

— Вас это так интересует? Она шла из Нарборо в Эндерби. В то время там еще не было жилого района, как вы помните.

— И что было дальше?

— Дальше я развернулся на своем «форде» и остановил машину напротив психлечебницы. Потом я вышел, ребенок в кроватке остался на заднем сиденье. Я всегда относился с уважением к мерам безопасности и всегда следовал им.

Дав всем возможность оценить, какой он заботливый родитель, Колин Питчфорк продолжал:

— Я направился с такой скоростью, чтобы пересечь ей дорогу у фонаря. Было темно и холодно. На мне были только джинсы и джемпер. Я подошел к фонарю. Демонстрировать в темноте мало толку, так ведь? Когда она подошла к тому месту, где я стоял, я показал ей член. Она была шокирована, сразу развернулась и бросилась назад, свернула с главной дороги и побежала по проселочной.

— Вас это удивило?

— Видите ли, она побежала к тому месту, где я оставил «форд», я не мог просто показать ей член и вернуться к машине — она бы ее увидела и запомнила. Если бы она прошла мимо меня, как это делали другие, я бы подождал, пока она скроется из виду, и пошел к машине. Но случилось не так.

— И что было после того, как она в шоке побежала по проселочной дороге? — спросил Мик Томас.

— Тут меня охватил азарт. Я был весь возбужден… именно в тот момент. Она вдруг неожиданно свернула на темную проселочную дорогу, Сама. Рядом с дорогой было открытое поле. Но она побежала в темноту.

— Худший для нее вариант, — заметил Томас.

— Да. Она сама побежала по темной проселочной дороге. Потом замерла.

7 И что сделали вы?

— Я подошел к ней и схватил. Она даже не сопротивлялась, когда я обхватил ее. Затем я стащил ее с дороги и заговорил с ней.

— Что сказала Линда? — спросил Мик Мейсон.

— Она сказала: «Зачем вы это делаете? Что я вам сделала? А как же ваша жена? Откуда вы?»

Тут Колин Питчфорк пояснил следователям:

— Именно эта реакция мне непонятна. Только один человек из ста начинает кричать, и тогда приходится быстро убираться. А все остальные спокойно идут своей дорогой. Проходят мимо, не обращая никакого внимания. А она побежала, причем в темноту. Сама загнала себя в тупик.

— Да, это была ее ошибка.

— Конечно! Если бы она просто прошла, то ситуация разрешилась бы сама собой. Но она бросилась бежать, а потом остановилась. Она сделала две большие ошибки — побежала на проселочную дорогу и спросила: «А как же ваша жена?» Она увидела у меня обручальное кольцо.

— Что было дальше?

— Желание не исчезло, а наоборот, усилилось. И не только потому, что она сама поставила себя в такое положение, но и потому, что она не кричала и не сопротивлялась. Если бы она закричала, это могло бы испугать меня. Вы скажете, что я изнасиловал ее?! Вы наверняка так скажете.

— Рассказывайте нам, как все было, — попросил Мик Томас.

— Я ее вроде как изнасиловал там, — продолжал Колин Питчфорк. — Но я не брал ее силой, то есть не срывал с нее одежду, не набрасывался на нее и не избивал. Я просто сказал, что хочу сделать с ней это.

— Но хоть что-то вы с нее сняли?

— Нет, она все сделала сама. Вы, наверное, думаете, что я чокнутый, если рассказываю вам все это. Но я помню каждую деталь, потому что это преследует меня. На ней был темный жакет. Джинсы на молнии. Она не могла снять джинсы, потому что заело молнию, и начала нервничать. Я сказал: давай я. «Нет, я сама, — ответила она. — Ты порвешь мои новые брюки». Я спросил, где она живет. «Там», — показала она. «А где ты была?» — «Заходила к друзьям взять музыку». Она пыталась заговорить меня, успокоить.

— Она была в ужасе? — спросил Мейсон.

Колин Питчфорк пожал плечами:

— Да. Но она не кричала, не сопротивлялась, не боролась. Она просто решила позволить мне сделать это. Именно в тот момент я почувствовал удовлетворение. Но тут же неожиданно понял, что могу так влипнуть, как никогда раньше. До сих пор я числился в полиции как эксгибиционист. Это, конечно, было неприятно, но никаких особых последствий не влекло. Но теперь…