Владимир Познер - Познер о «Познере»

К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно, это было, я рассказывал об этом несколько раз в интервью, даже телеканалу «Би-би-си» в 1998 году.

В. ПОЗНЕР: Повторов не было?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет. Но такое случилось, и как к этому относиться? Можно и с иронией. Но я верю в это, я с ними общался, видел. Это произошло в субботу, 18 сентября 1997 года. Я собирался в Калмыкию и вечером приехал домой на квартиру в Леонтьевском переулке, в Москве. Почитал книгу, посмотрел телевизор, пошел отдыхать. И когда уже засыпал, почувствовал вдруг, что балкон открылся, и кто-то зовет. Подошел, смотрю — такая полутруба полупрозрачная. Я зашел в эту трубу и увидел людей в желтых скафандрах. Меня часто спрашивают, на каком языке я с ними общался. Наверное, на уровне мысли, потому что не хватало немного кислорода, воздуха. Дали мне понять: «Вот здесь немного потрогайте, все будет нормально». И затем состоялась экскурсия по этому кораблю. Они сказали: «Сейчас нам нужно пробы взять с одной планеты». Я спросил: «Почему вы не ходите в прямой эфир по телеканалам и не говорите, что вы находитесь здесь, смотрите, общаетесь с нами?» Ответили: «Мы еще не готовы к встрече». И после так же обратно вернули. Я, наверное, не поверил бы в это, если бы не было троих свидетелей — моего водителя, министра и моего помощника, которые утром приехали и обнаружили, что меня нет (у них свой ключ был). Вещи на месте, балкон открытый — последний этаж. Посмотрели, начали звонить знакомым, затем собрались на кухне, обсуждая, куда еще позвонить, куда обратиться — потому что ничего не тронуто, квартира была закрыта. И вдруг я выхожу из спальни и говорю: «Готовьте яичницу, надо в аэропорт торопиться». Они спрашивают: «Где был?» «Летал. На тарелке был», — отвечаю. Они обиделись: «Мы тебя серьезно спрашиваем». После сели, начали логически рассуждать: все это время, около часа, они находились в квартире и меня не видели, один был в зале — мимо него я никак не мог пройти, и появился я из спальни, из которой дверь была открыта на балкон. Еще долго потом, несколько месяцев, они не могли отойти от шока. Я и сам до сих пор, беседуя с ними, верю и не верю в это.

В. ПОЗНЕР: Интересная история. Теперь перейдем к вопросам. Владимир Федорович Богат: «Вы в достаточно молодом возрасте вступили в КПСС, затем в партию «Единая Россия». Это продиктовано желанием соответствовать имиджу представителя номенклатуры? Или вы руководствовались собственными убеждениями?»

К. ИЛЮМЖИНОВ: Я в детстве очень любил книгу «Как закалялась сталь» Островского. И Павка Корчагин был моим любимым героем. Я всегда жил по принципу: «Кто, если не ты, когда, если не теперь?» В то время хотелось сделать в жизни что-то значимое. В партию я вступил в 18 лет, когда служил в Северо-Кавказском военном округе. И написал заявление, чтобы меня отправили в Афганистан, — как раз наши ввели туда войска. Затем, уже будучи президентом Республики Калмыкия и членом Совета Федерации, я продолжал думать о том, что надо что-то менять, активно работать. Мы провозгласили: «Единая Калмыкия в единой России» — и это не какая-то конъюнктура, наверное, это искренность, стремление трудиться на благо.

В. ПОЗНЕР: Арсен Рафаелович Теванян: «В 2003 году вы ездили в Багдад поддерживать Саддама Хусейна. Вам что, близки были его политические взгляды?»

К. ИЛЮМЖИНОВ: Я начал туда ездить с 1993 года — мы там организовывали Вавилонский фестиваль. И в 2003 году действительно я был там, но покинул Багдад за полчаса до начала бомбардировок американскими войсками. Я дружил с Саддамом Хусейном и с двумя его сыновьями. Удэй, старший сын Саддама, возглавлял национальный олимпийский комитет и был президентом шахматной федерации — мы несколько шахматных турниров там проводили. В общем, мне интересно было с ними общаться.

В. ПОЗНЕР: Вопрос был задан другой. Вы симпатизировали политическим взглядам Саддама Хусейна?

К. ИЛЮМЖИНОВ: Он был истинным лидером, президентом, который хотел что-то сделать для своей страны, хотел, чтобы сняли эмбарго, санкции ООН. Я видел, как страдали простые люди, дети, ведь туда нельзя было завозить даже карандаши, потому что в них содержался графит. Если честно, конечно, Саддам мне нравился, он был очень сильным и очень искренним лидером.

В. ПОЗНЕР: Олег Витальевич Ким: «Определенная часть выдающихся шахматистов, в том числе Анатолий Карпов, довольно жестко оценивают результаты вашей работы на посту президента ФИДЕ. Не кажется ли вам, что в словах оппонентов есть много рационального? Очень популярная в прошлом веке игра заметно утратила сегодня свои позиции в мире спорта, а шахматные короли уже не на слуху, как это было, например, двадцать лет назад». Что вы скажете?