Сергей Платонов - Путин — «приемный» сын Ельцина

После этих слов Путина как будто кто за плечо взял, а из зала раздался крик: «Когда вы говорите правду? Сейчас в аудитории или когда твердите на всю страну, что Конституция хороша, ничего менять нет необходимости и даже вредно?» Ответить, что он политик и говорить правду не обязан, не успел. Сон прервался. И первая мысль уже наяву, как говорится, на трезвую: «Ну и понесло вас, батенька!» И сон, то ли дурной, то ли в руку.

Действительно, каждый год в канун очередной годовщины принятия Конституции депутаты, высокоученые юристы, политики и прочие политологи колотятся в горячке бесчисленных и по большей части бессмысленных дискуссий о ее значении и необходимости внесения в нее назревших поправок. С подачи Сергея Шахрая, который, как известно, объявил себя главным разработчиком этого ельцинского варианта и называет содержание Конституции 1993 года «идеальным», президент Путин боится нестабильности и, естественно, возражает против всяких изменений священного текста. Напомним, что в переводе на русский слово «шахрай» означает плут, мошенник. Очевидно, при этом, кроме злой воли Ельцина, не обошлось и без иронии Провидения.

И все же каковы главные пункты дискуссий? Одни предлагают переписать Конституцию заново, другие — дополнить новыми главами о роли гражданского общества, третьи — убавить власти президенту и прибавить ее Государственной думе. А когда на одном высоком собрании попросили высказаться на этот счет Путина, он всех остудил в свойственном ему стиле: думать об изменениях не возбраняется, а реально трогать фундамент государства никому не рекомендуется. Что называется, выпустил пар дискуссий в свисток.

Если всерьез, без снов и иронии Путина, не шахрайскую Конституцию надо менять. Хотя она действительно плутовская. Необходимо менять ельцинский политический режим. Над чем долго и, надеемся добросовестно, но пока без особых результатов бьется Путин. Потому что пока у нас по факту не социальное, не правовое и не демократическое государство. Оно буржуазное и полицейское. Да, еще в худшем кумовско-хищническом варианте. Разорвем смертельно опасную удавку хапуг-дельцов и их ставленников чиновников-казнокрадов — сменится режим, тогда и Конституцию перепишем. Возможно, поэтому президент и не соглашается на бесполезные изменения действующей Конституции.

P. S. Однако справедливость требует отметить, что внесению в свое время в Конституцию поправки об увеличении срока президентских полномочий с 4 до 6 лет Путин не сопротивлялся. Воистину правитель — тоже человек.

ВВП (Владимир Владимирович Путин) — это холодный ум и сдержанность в чувствах. В то же время реактивность в словах («мочить в сортире», «включить дурку» и т. п.) и поступках (сломал лодыжку однокласснику за хамство к учительнице, перестал общаться сам и создал обстановку обструкции вокруг консула США за его непротокольное поведение, демонстративный выход из зала конференции в Гамбурге как реакция на слова президента Эстонии о том, что русские — оккупанты). По мере накопления опыта явное нарастание многословия в публичном общении (первый год первого срока — 200 тысяч публичных слов, первый второго — 300 тысяч, первый третьего — 400 тысяч). Симпатичная застенчивость и верность в дружбе. Некоторая замкнутость. Завышенная, но умело скрываемая самооценка («себе на уме»). Образован, но с элементами начетничества. Увлекается частыми и не всегда уместными напоминаниями о презумпции невиновности при публичной оценке сомнительных деяний госчиновников, в том числе отстраненных им же от должностей по недоверию. Для многих простых людей это выглядит как защита штрафников. Когда масса обобранных до нитки людей слышит эти экскурсии в «гранитные» основы юриспруденции, доверие к власти падает у самых лояльных граждан. И никто при этом не думает: «Ах, какой у нас образованный и юридически подкованный президент!» Как раз реакция наоборот: «Да как же он может защищать жуликов?!» Удивительно, как ему, юристу, не приходит в голову мысль о том, что корпорации, которые с такой легкостью он создает, — это изобретение для получения личной выгоды их руководителями. И не больше того. Впрочем, как и более раннее изобретение института юридических лиц, исключающее личную ответственность тех же руководителей и собственников.

Дипломат, но в общении с большинством западных политиков нередко резкий, нелюбезный. Объясняет свои выпады их лицемерием и двойными стандартами. С другими политиками вполне корректный. Особенно с лидерами азиатских государств. Очевидно, из-за обладания неформальным титулом обладателя небесного мандата, особенно ценимого на Востоке. Добился заключения стратегического партнерства с Китаем за счет сближения позиций и синхронных действий в геополитике. Особенно в Совете Безопасности ООН.