Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри

В январе мы снова вышли в Сеть с системой передачи данных, позволяющей публиковать на нашем сайте новые документы. За время перерыва система значительно прогрессировала в техническом отношении. Wiki, то есть интерфейс пользователя вместе с главной страницей, пояснениями к опубликованным материалам и ссылками на соответствующие документы, был отключен от Сети в течение полугода. Полгода мы могли только получать новый материал, а в остальном связаться с нами по интернету возможности не было. Ремонтные работы оказались намного сложнее, чем мы изначально предполагали.

Неожиданно мы обзавелись деньгами, и я, в отличие от Джулиана, был за то, чтобы ими пользоваться. В период с марта по май мы запустили семнадцать новых серверов. В конце августа мы провели еще одно обновление системы. Вскоре команде суждено было распасться. Когда я в сентябре 2010 года уходил из WL, проект наконец достиг технического уровня, о котором я все это время мечтал. У нас были криптофоны, спутниковые пейджеры и серверы в достаточном количестве. Мы расширили свой диапазон действия, а наша система отличалась образцово-показательной структурой.

Я считаю, что нам тогда нужен был офис и постоянные сотрудники. Эта тема долго обсуждалась. Наш головной офис должен был располагаться в Берлине или где-нибудь в Альпах – Джулиан любил природу и горы не меньше меня. Какое-то время мы даже подумывали, не приобрести ли бункер. Я уже навел справки в Управлении недвижимости Министерства обороны. За несколько десятков тысяч евро мы могли стать обладателями превосходного бетонного блока, вполне пригодного для обустройства в нем вычислительного центра. Может быть, даже имело бы смысл разместить там смежные проекты и над всем этим высоко поднять флаг WikiLeaks, подтверждая нашу репутацию неприступной крепости.

Нашим лозунгом вплоть до этого момента было «стать самой агрессивной медиаорганизацией в мире». Но неожиданно с появлением денег Джулиан изменил свою позицию. Он считал, что мы должны быть «повстанческой структурой», то есть организацией бунтовщиков. У бунтовщиков не бывает офисов, они действуют подпольно. Этим он, по моему мнению, поставил под вопрос все основные принципы, за которые мы так упорно боролись.

Он все чаще говорил о том, что нас преследуют, что мы должны стать «неприкасаемыми». Он был уверен, что нам небезопасно появляться на улице, что наша корреспонденция и наш багаж проверяются, что нам необходимо скрыться, уйти в подполье. Он начал рассуждать о международных секретных службах, которые нас отслеживают, о бронежилетах, которые необходимы нам для пущей безопасности.

Мне тоже не все нравится в нашем немецком государстве, но тем не менее здесь царит закон. Да и во время пребывания в Исландии, Италии или Венгрии нам не приходилось бояться, что нас похитят или пристрелят прямо на улице. А прежде чем жаловаться, что наш офис кто-то обыскивал, неплохо было бы вообще таковой завести.

К сожалению, деньги стали первой причиной открытых конфликтов. Я объявил Джулиану, что он не может самостоятельно и единолично распоряжаться счетом в фонде имени Вау Холланда. Я руководствовался отнюдь не желанием урвать куш для себя. Мне хотелось участвовать в принятии решений и иметь доступ к деньгам, когда они нам срочно нужны, а до Джулиана в очередной раз в течение нескольких дней не дозвониться. Оба техника со мной соглашались. Они даже предложили разделить деньги на две равные части, чтобы никто в одиночку не мог наделать глупостей. Даже если бы один из нас совершил ошибку, мы бы не лишились всей суммы разом.

Работа с фондом Вау Холланда была организована относительно просто: фонд выделял мне определенную сумму, я приобретал на нее все необходимое, а квитанции отдавал фонду. Один раз я получил 10 тысяч евро, а позднее еще 20, которые ушли на покупку оборудования, на транспортные и командировочные расходы.

Мы все вкалывали на WL полный рабочий день. Тема заработной платы обсуждалась уже давно. Мне бы хватило 2500 евро в месяц. Без вычета налогов. Мне много не надо. С фондом Холланда мы уже договорились. Фонд готов был платить нам очень неплохие оклады, они даже настаивали на том, чтобы мы не скромничали, поскольку слишком маленькие оклады могли вызвать подозрения в «ложном предпринимательстве». Меня это тоже вполне устраивало. Мы тогда решили ориентироваться на общественно полезные организации, как, например, Greenpeace или World Watch.