Андрей Раев - Проклятие России. Разруха в головах?

Например, в Великобритании судьи назначались королевой и были совершенно независимы от местной знати. Независимость суда вызывает у подданных уважение к закону. Но и короли уважали закон в свою очередь. Действующие законы выполняли, устаревшие и негодные отменяли. Доктрина «отмены устаревшего закона» появилась в Великобритании ещё в XIX веке. Впрочем, аброгация (лат. abrogatio), т. е. отмена устаревшего закона либо в силу его бесполезности, либо если он противоречит духу и нравам времени, была известна ещё в римском праве.

Фридрих II (Великий), король Пруссии, в 1745 году начал строить в Потсдаме дворец Сан-Суси. Впоследствии, чтобы расширить парк, он решил выкупить соседний участок, принадлежащий какому-то мельнику. А тот мельницу предков продавать не пожелал. Дело долго рассматривалось в суде, и в итоге суд выиграл мельник. И Фридрих Великий смирился.

А как на это смотрят в современном мире? В 1992 году Верховный суд штата Западная Вирджинияпо соответствующему делу Комиссии по правовой этике против Принтза ( англ.Committee on Legal Ethics v. Printz) постановил, что нормы уголовного законодательства могут быть отменены согласно доктрине отмены устаревшего закона в случаях, если:

 закон «запрещает то, что и так запрещено»;

 на протяжении длительного периода времени были явные, общеизвестные и распространённые нарушения данного закона;

 имеет место быть заметная тенденция неприменения данного закона.

То есть закон надо отменять, если он бесполезен либо если его никто не выполняет.

И действительно, если все невыполнимые законы отменять, то не войдёт ли законопослушность в кровь через несколько поколений? И тогда уже общество будет тратить огромные силы, чтобы не допустить принятия глупых законов. А чтобы понять, глуп ли закон, надо оценить его последствия. А для этого надо знать общество и законы его развития. А чтобы их знать, и потребуется множество научных школ, которые в честной конкурентной борьбе придут к истине или приблизятся к ней.

Вот всё и становится более-менее на места, но где дорога к этому? И не надо обманывать себя, мы уже были законопослушны в большинстве своём. Сталин огнём и мечом «выровнял поляну». В те же 60-е годы большинство нашего общества во всех смыслах было почти 100 %-ным легальным. В 1965 году либермано-косыгинская реформа ликвидирует директорский фонд. А с помощью этого фонда директора могли легально реагировать на непредвиденные ситуации. Но ведь ситуации-то продолжали возникать. И вот директорский корпус начинает находить другие пути решения вопросов. Но ведь если директора не законопослушны, то и основная часть активного населения не может быть законопослушной.

Вот в начале 1970-х лет в армии отменяют наряды на работу. Система наказания рушится, а система поощрения не создаётся. Сержанты лишаются всякой власти. Но ведь дисциплину все равно надо как-то поддерживать. И появляются другие, уже нелегальные методы, одним из которых является дедовщина.

И так шаг за шагом. Сверху идут законы и постановления, всё более невыполнимые. Снизу идёт ворох бумаг, рапортов о выполнении, всё менее соответствующих истине. Степень легализации непрерывно уменьшается.

Однако и тут нас поджидает ловушка. Возьмём такого знаменитого персонажа, как Остап Бендер. Читаем ли мы про него, смотрим ли фильмы, но он у нас вызывает симпатию, а не отторжение. А ведь он на 0 % легализован. А вот Чикатилло (серийный убийца, если кто не помнит) легализован процентов этак на 95. Он отличный работник, примерный семьянин, член КПСС. Убийствами он занимается лишь иногда, в свободное от работы время. Серийный убийца почти легален (и именно поэтому его так сложно найти). Видимо, легальность — это ещё далеко не всё. Придётся ввести ещё понятие степени цивилизованности действий. Нецивилизованное действие разрушает общество, цивилизованное действие, даже если оно незаконно, общество не разрушает. Де Сото правильно обращает наше внимание на то, что действия перуанских нелегалов цивилизованны. Они строят рынки, торгуют, перевозят население, строят дома, т. е. создают нормальную, цивилизованную рыночную экономику, достойную и XX, и XXI века. В то же время действия создателей перуанских законов и правил гораздо менее цивилизованны. Де Сото определяет их действия, как «меркантилизм», т. е. создание таких законов и правил, которые обеспечивают привилегии меньшинству общества. В средневековой Европе меркантилизм процветал. Таким образом, легальное действие может быть нецивилизованным, а нелегальное — цивилизованным. Например, раскулачивание в СССР — действие легальное, но нецивилизованное, поскольку представляет собой разновидность грабежа. Чтобы не заблудиться в лесу разных мнений, попытаемся снова стать на твёрдую почву хоть на миг. Для этого обратимся к Библии, к 10 заповедям, которые как раз и заклинают людей не совершать нецивилизованных действий. «Не убий, не укради!» называют нам самые нецивилизованные действия.