Максим Калашников - Мировая революция-2.0

Как пишет известный исследователь связей между американскими финансистами и коммунистическими революционерами Э. Саттон, по этому плану все правительства мира должны быть социализированы, тогда как конечная власть должна остаться в руках международных финансистов. Они смогут управлять государствами и принудительно устанавливать мир, когда это понадобится.

Очень быстро финансисты поняли, что историей мира, движением миллионных масс народу и судьбой целых стран можно довольно эффективно управлять, затрачивая не так уж много денег. Главное — знать точки для приложения этих денег, и тогда можно устраивать и мировые войны, и революции. А еще они поняли: политика — это тоже бизнес, который может быть намного более прибыльным, чем строительство новых заводов или железных дорог. Ибо что могут принести последние? Ну, самое большее — 20 процентов в год на вложенный доллар. А революции, контроль над целыми государствами и госаппаратами, военные заказы и спекуляции на нестабильности — сотни процентов. Для капитала же прибыль — превыше всего. Нужно только одно условие: для того чтобы получать бешеные прибыли на катастрофах, ими нужно управлять, и управлять довольно хорошо.

Так они стали финансировать революции. И русский 1917 год тоже.

Но тогда план не выгорел.

Однако старые планы никуда не делись. Идея установления мирового порядка под контролем хозяев Запада по-прежнему владеет их умами. Просто методы несколько изменились.

Снова откроем «Анонимную войну». Теперь установление мировой власти идет под знаменем нового мальтузиантства, «экологизма», «новой свободы». Это почти не скрывается во Втором гуманистическом манифесте (1973 г.), где предлагается «третий путь» между капитализмом и коммунизмом.

« В завершенном виде кредо этого направления оформляется во Втором Гуманистическом манифесте — где, помимо отрицания морали традиционных религий, излагается «оптимальная» ревизия управления, созвучная лозунгу революции 1968 года «Границы — это репрессии».

«12. Мы осуждаем разделение человечества по признаку наций. Мы достигли поворотного пункта, когда лучший выход — преодолеть границы суверенитетов. Мы привержены системе миропорядка, основанного на транснациональном федеративном правительствес поощрением культурного плюрализма и разнообразия».

Здесь же — центральный экологистский принцип:

«14. Весь мир следует считатьединой экосистемой. Экологический ущерб, истощение ресурсов и избыточный рост народонаселения должны быть предметами международного согласия. Культивация и консервация природы — моральная ценность, мы должнывоспринимать себя как частьприродного источника нашего существования».

Здесь же — императив информационной свободы:

«17. Необходимо снять все ограничения на распространение информации и создать планетарное телевидение».

На практике, обвиняя «первый» и «второй» путь в навязывании догм и ослеплении людей утопическими обещаниями, «третий путь» навязывает собственные догмы: «следует считать», «должны воспринимать себя», «является императивом», «необходимо снять», «не должны считаться злом». Так же аксиоматически определяется ситуативность этики, то есть произвольный выбор ответственности или безответственности.

Манихейский подход к морали не препятствует формулированию собственных утопических обещаний: «война устарела», «голод прекратится». В качестве единственного гаранта называется «транснациональное федеративное правительство»…» — пишут Кобяков, Черемных и Восканян.

Они уверены в том, что именно на рубеже 1960–1970-х годов глобальный управляющий класс принял именно те решения в сфере финансовой политики, что заложили бомбу острейшего системного кризиса сорок лет спустя, в наши дни. Но тогда же шли и споры о модели глобального управления.

Лично я думаю, что все решилось в 1974-м, когда усиливающаяся верхушка корпораций — та самая корпоратократия — смела последнего президента США, управлявшего страной как национальным государством — Ричарда Никсона. Но споры о будущем мира шли еще при Никсоне. Последний мыслил его как баланс сил великих держав, среди которых был, конечно, и СССР. Вместе со США, Великобританией, Францией, Китаем. А вот глава Совета по международным отношениям (CFR) в 1970–1985 гг. и основатель Трехсторонней комиссии Дэвид Рокфеллер, как убежденный глобалист, опираясь на своих сторонников (например, на З. Бжезинского) продавливал идею мирового правления. А Никсона просто убрали с дороги Уотергейтским скандалом.