Джейкоб Аппельбаум - Шифропанки - свобода и будущее Интернета

ДЖЕЙКОБ: Да и нет. Когда это оружие – а в странах вроде Сирии или Ливии оборудование для слежки превращается в оружие, – его применяют специфически, чтобы выявить политических оппонентов. Французская компания Amesys прослушивала британцев, используя технику, применять которую законы Франции запрещают, и успешно продавала свои услуги [52] .

ЭНДИ: Во Франции они на такое не пошли бы, да?

ДЖЕЙКОБ: Ну, Amesys поймали за руку, когда The Spy Files опубликовали ее внутренние документы [53] . Рассуждая о данной технологии как об оружии, мы должны помнить, что это не грузовик. Тот, кто продает ее какой-то стране, предоставляет ей грузовик, механика и команду снайперов, которые ездят в кузове, выбирают людей по какому-то признаку и убивают их.

ДЖУЛИАН: Скорее это целая армия грузовиков.

ЭНДИ: Любопытно, как регулируется использование криптографии. Есть Вассенарские соглашения, они применяются на международном уровне – то есть вы не можете экспортировать шифровальные технологии, которые помогают обезопасить покупателя от слежки, в страны, объявленные плохими или – по каким-то причинам – проблемными. Но если вы продаете оборудование для слежки, ограничений нет. Никаких запретов на экспорт. Причина, я полагаю, проста: даже у демократических правительств есть свой интерес, и он состоит в том, чтобы осуществлять контроль. Даже торгуя с плохими странами и поставляя им оборудование для слежки, чтобы они делали ужасные вещи, вы выигрываете, потому что узнаёте, кого именно власти этой страны прослушивают, чего боятся, кто в стране возглавляет оппозицию, кто организует политические мероприятия и т. д. Значит, вы в силах предсказать грядущие события, понять, кого вам следует финансировать, и т. д. Я вижу тут очень грязную игру, которая идет между государствами, и возможна она потому, что продажа технологий для слежки законом никак не регулируется.

ДЖУЛИАН: Я бы остановился на аналогии между массовой слежкой и оружием массового уничтожения. Законы физики позволили создать атомную бомбу, и с ее появлением изменилась геополитика, изменилась жизнь множества людей, хоть и по-разному – кто-то, наверное, стал жить лучше, кто-то ощутил себя на краю полного апокалипсиса. Появились соглашения по контролю, которые пока что – если не считать Японии – спасали нас от ядерных ударов. При этом факт применения и неприменения ядерного оружия очевиден. За последние десять лет массовая слежка очень сильно усложнилась и подешевела: мы живем в эпоху, когда население удваивается каждые двадцать пять лет, между тем мощность слежки удваивается каждые полтора года. Кривая роста слежки круче кривой роста населения. Слежки не избежать. Сегодня за 10 миллионов долларов можно купить аппаратуру, способную непрерывно сохранять перехваченные инфопотоки страны средних размеров. Должна ли наша реакция быть эквивалентной? Демократия и свобода по всему миру оказались под очень серьезной угрозой, на нее нельзя не реагировать, точно так же как нельзя не реагировать на угрозу атомной войны – и нельзя не контролировать ядерное оружие, пока мы способны это делать.

ЭНДИ: В Ливии я видел, как демократически настроенные повстанцы ворвались на станции слежения, забрали записи, доказали, что западные компании помогали режиму Каддафи подавлять политические акции, а потом новое правительство прибрало станции слежения к рукам и теперь снова эксплуатирует их на полную мощность [54] . Я согласен, что контроль над технологией – идея хорошая, но вместе с тем я скептически отношусь к противопоставлению интересов граждан и властей. Я бы даже не говорил о правительствах, потому что властью обладает тот, у кого есть возможность прослушивать все телефонные разговоры. То же самое с ценами на бирже – с чисто экономической точки зрения вы заработаете кучу денег, если знаете, что именно происходит.

ДЖУЛИАН: В странах, где есть законы, определяющие задачи основных агентств электронной разведки – таких как АНБ в Америке, ЦПС (Центр правительственной связи) в Великобритании, УРО (Управление радиотехнической обороны) в Австралии, – их изменили, добавив к задачам экономическую разведку. Скажем, когда Австралия и США вступают в борьбу за поставки пшеницы, они шпионят за всеми, кто вовлечен в эту сделку. Так повелось с давних пор, уже лет десять о такой слежке говорят в открытую, – и понятно, что подобного не избежать. Началось все с торговли оружием: компании вроде Lockheed Martin, Raytheon и Northrup заключали сделки на поставку вооружений – и они же разрабатывали системы массового перехвата информации, потому что были близки к властям. Торговцы оружием получали помощь от друзей и покрывали перехват информации о сделках в интересах национальной безопасности. Сейчас такие перехваты касаются всего, что способно обогатить страну, то есть практически любой сферы жизни.