Юрий Мухин: Почему Путин боится Сталина

А Политбюро было коллегиальным органом, решение оно принимало большинством голосов, и не обязательно, чтобы с этим решением был согласен глава СССР или генеральный секретарь партии. Например, в 1928 году была вскрыта крупная группа вредителей-инженеров на шахтах Донбасса. Перед судом предстали 53 человека, суд оправдал четырех, одиннадцать приговорил к расстрелу, но шестерых из них, сам же и помиловал. Дело оставшихся пятерых приговоренных рассматривало Политбюро, и Сталин предложил и их помиловать, но его решение не было принято: член Политбюро Бухарин убедил остальных членов Политбюро этих пятерых инженеров расстрелять.

Теперь обратите внимание — ввиду коллегиальности принимаемых решений, тот член Политбюро, чьи решения будут приниматься чаще других, становится неформальным лидером Политбюро, а поскольку Политбюро принимало решения и по стране, и по партии, то он становится вождем народа и коммунистов вне зависимости от того, какую он занимает должность. Оцените нюанс — для управления СССР в те годы и при той схеме государственного управления не нужна была должность в структуре этого управления, а нужна была личность: ум, воля, трудоспособность, мужество.

Троцкий полагал, что именно он такая личность и что именно его решения Политбюро будет одобрять чаще всего. Но он переоценил себя. С годами ум и работоспособность Сталина дали себя знать — его решения Политбюро одобряло чаще всего, и именно Сталин стал и вождем партии, и вождем страны, сам того не желая.

Когда членам любой организации от поражения этой организации (скажем, от потери власти в стране) лично, повторю, лично, ничего не грозит, то такая организация очень часто избирает во главу дурака. При дураке легче жить — он ничего не понимает, поэтому принимает решения, выгодные тому, кто дураку эти решения подсовывает. При дураке можно разворовать организацию, приватизировать ее, продать и предать.

Но если с гибелью организации гибнут и ее члены, если поражение организации ведет к смерти каждого, то положение меняется. Тут, как замечает русская поговорка, не до жиру — быть бы живу.

До победы во Второй мировой войне СССР был в блокаде и в окружении капиталистических стран, которые тратили огромные силы, чтобы уничтожить в СССР коммунистов. Кроме того, неразумная внутренняя политика коммунистов могла вызвать восстание народа, которое также могло смести их. Тогдашние коммунисты не были сюсюкающими балаболками, у которых лимит на революцию исчерпан, они, при необходимости, врагов коммунизма уничтожали беспощадно. И им от врагов коммунизма, кроме смерти, ожидать было нечего. Рядовых коммунистов враги еще могли пожалеть, но партийных функционеров, т. е. секретарей парткомов, обкомов, членов ЦК и прочих, они уничтожили бы без каких-либо колебаний. И вот в таких условиях, даже если ты глупец, то «нутром» поймешь, что с дураком во главе страны и партии ты погибнешь. И вот в таких условиях любая организация старается выдвинуть в вожди самого сильного, самого умного из всех. Вот потому-то Сталину и не давали уйти на вторые роли — члены ЦК, даже ненавидя Сталина, не видели никого, кто бы был сильнее и умнее его.

В тех довоенных условиях организация страны, при которой вся власть принадлежала совершенно неконституционному органу — Политбюро, была благом и спасением для Советского Союза. И даже не потому, что во главе был Сталин — это просто усиливало крепость СССР, — а потому, что в целом власть в стране принадлежала коммунистам — людям, которые в те годы за пренебрежение интересами народа и государства отвечали головой в полном смысле этого слова.

Но это благо для всего народа СССР в целом одновременно было трагедией для партии коммунистов и для коммунизма, поскольку было смертью для них. Да, я не оговорился, государственная власть партии с великой целью является смертью и партии, как политической силы, смертью для ее цели. Это надо пояснить.

Кто такой коммунист? Это человек, который бескорыстно служит своей великой цели — построению коммунизма. А власть дает возможность праведно и неправедно получать различные материальные блага.

Следовательно, как только коммунисты стали властью, в партию коммунистов немедленно стали пролазить и просто алчные люди за праведными благами, и мерзавцы — за праведными и неправедными. И поскольку эти мерзавцы клялись и божились, что они записываются в партию, чтобы строить коммунизм, то поставить перед ними препятствие оказалось практически невозможным.