Александр Елисеев - Русские в СССР. Потерпевшие или победители?

Это прямо какая-то феерия – «погиб в рукопашной схватке». Понятно – за кого немцы держали русских. Но как русские люди могли хватать такую смертоносную наживку?

Впрочем, Сахновский действовал вполне под стать своему командиру. Так, уже зимой 1945 года «народный вождь» валлонов Дегрелль повел три батальона и три отдельные роты валлонских добровольцев на помощь немецким городам. И после боев под Старгардом в живых осталось только 625 валлонов. Вот – образец «вотанического» фанатизма. Фанатики типа Дегрелля с маниакальным, самоубийственным упорством приносили своих соплеменников в жертву гитлеровским амбициям.

Но это, конечно, исключение. Европейцы – люди в целом прагматичные. И большинству участников гитлеровского «крестового похода против большевизма» не было особого дела до нацизма и фашизма. Они рвались на Восток для того, чтобы пограбить. А когда выяснилось, что Гитлеру «капут», – многие его союзники побежали прочь от «великого фюрера». Так, поступили в Италии, так сделали в Румынии. Что ж, гитлеровским союзникам и симпатизантам не помешало бы вовремя разглядеть все безумие гитлеровской политики, всю одержимость нацистских лидеров.

Показательно, что многие гитлерофилы и «неовласовцы» вовсю пиарят казаков, которые пошли за Красновым и были в конечном итоге выданы Сталину западными демократиями. Как известно, многие из этих несчастных покончили жизнь самоубийством, опасаясь «ужасов большевизма». (Ужасы эти, кстати сказать, были изрядно преувеличены. Зачастую отношение к коллаборационистам было весьма либеральным. Так, 31 октября 1944 года английские власти передали СССР 10 тысяч советских репатриантов, служивших в вермахте. По прибытии в Мурманск им было объявлено о прощении и освобождении от уголовной ответственности. Около года они проходили проверку в фильтрационном лагере НКВД, после чего их отправили на шестилетнее поселение. По истечении срока большинство было оттуда освобождено с зачислением трудового стажа и без указания в анкете на какую-либо судимость.)

Это – страшный конец, который показывает все отчаяние и всю обреченность «русского коллаборационизма». Тысячи борцов с большевизмом не представляли никакой самостоятельной силы. Сначала они пошли за немцами, а потом бросились искать покровительства англо-американцев, надеясь на их помощь. И это при том, что среди коллаборационистов было достаточно людей, отлично понимающих, что такое западные демократии, которые были и являются самыми настоящими плутократиями, враждебными в отношении России и русской традиции. Тот же самый Краснов в романе «От двуглавого орла к красному знамени» вкладывает в уста своего главного героя слова о том, что главный враг – Англия. И вот – эти люди, еще вчера воевавшие за антидемократа Гитлера, с какой-то слепой надеждой бросаются в объятия главного врага.

Возразят, что Краснов и его люди использовали последний, пусть и призрачный шанс для спасения. Да, это так, но показателен сам факт того, что «красновцы» считали себя чем-то сугубо зависимым от внешних сил. В этом видна ущербность всего коллаборационизма, которая выражалась в страшной болезни воли. Будь эти люди действительно уверены в своей правоте, то они бы продолжили борьбу, вступили бы, например, в союз с сербскими четниками Д. Михайловича.

Попытку уж в любом случае можно было сделать – все лучше, чем сводить счеты с жизнью, совершая страшный грех самоубийства. Но на поверку оказалось, что никакой веры в себя у этих людей не было, а была только слепая ненависть к большевизму, перерастающая в какой-то дикий страх перед ним. Эта ненависть, этот страх ослепляли и оглушали коллаборационистов, выводя на тот же тонкий лед. Встав под знамена иностранных захватчиков, они сначала стали самоубийцами политическими. Потом многие из них закономерно совершили самоубийство буквальное.

Вот показательные строки из дневника некоей Л. Осиповой, страстно ненавидящей большевизм и желавшей прихода немцев: «Бомбят, а нам не страшно. Бомбы-то освободительные. И так думают и чувствуют все. Никто не боится бомб… А я решила по приходе большевиков отравиться сама и отравить Николая (мужа. – А.Е .) так, чтобы он этого не знал». Читать все это просто дико, тут открываются какие-то совсем уж инфернальные бездны. Вот до чего доводит ненависть, возведенная в абсолют!

И вряд ли можно признать случайным совпадением тот факт, что Краснов сделал ставку на казачий сепаратизм. В 1944 году на курсах пропаганды в Потсдаме атаман сказал следующее: «…Москва всегда была врагом казаков, давила их и эксплуатировала. Теперь настал час, когда мы, казаки, можем создать свою, независимую от Москвы жизнь». А вот и еще одно показательное высказывание: «Недуг большевизма поразил в основном русские области России, казачество наиболее стойко противостояло «красной заразе». Спасать здоровое необходимо, жертвуя больным, при этом имея в виду, что наиболее многочисленный больной народ (русский) может поразить народ здоровый».