Рядом снова захрустел кирпич, посыпали звонкие осколки. Размягченная стена чуть выгнулась. По ней разбежались трещины. Как из расколотого яйца, из стены показался клюв, глазастая птичья голова. Птица проклюнулась, оглядела площадь маленькими зоркими глазами. Резко кинулась вперед, вырываясь из стены. Напрягла маховые красные перья и, прянув мимо Белосельцева, ушла в высоту, уменьшаясь, улетая вслед за первой. Белосельцев почувствовал легкий удар ветра от сильных, машущих крыльев. Лунка в стене темнела чуть поодаль от первой, там, где были похоронены космонавты. Это был один из них. Его дух, дремавший долгие годы в стене, теперь покидал каменное гнездо, переставшее быть для него уютным прибежищем.
Снова проломилась стена. Вылетела живая глазастая птица, стряхивая с себя кирпичную пыль и глиняные крошки. Сделала полукруг вдоль ГУМа, к Василию Блаженному, словно училась летать, не решаясь покинуть родную площадь. А потом сильно, словно чем-то испуганная, метнулась ввысь и исчезла легкой красной тенью. Как показалось Белосельцеву, это был коммунар, погибший при штурме Кремля, когда выбивали из него юнкеров.
Он изумленно смотрел на стену, где одна за другой открывались дупла, сыпался кирпич и наружу вылетали птицы, без крика, с хлопающим шумом крыльев, все красные, стремящиеся прочь из каменной обители. Уносились в синеву, за реку, к "Ударнику", и дальше, за Москву, за пределы страны, за пределы земли, в безвестную пустоту бесконечного Космоса, откуда когда-то явились.
Он смотрел потрясенно на исход красных духов, которые населяли священную стену. Были хранителями красной державы, ее мистическими ангелами, таинственными опекунами. Сберегали ее среди войн и напастей. Вдохновляли на великие деяния. Побуждали к запредельной мечте. Укрепляли в мистической вере. Теперь эти духи оставляли площадь, покидали страну, которая перестала быть местом их гнездовий. Летели в иные миры, на иные планеты, чтобы там опуститься красной стаей, стать духами иного мироздания. Здесь же, в омертвелом, одряхлевшем мире, оставляли после себя опустевшие склепы, темные дыры в стене, запах мертвых, покинутых гнезд.
Он увидел, как у стен, под синими нависшими елками, зашевелилась земля. Выбрасывая буруны грунта, расталкивая дерн, из-под гранитных памятников стали вылетать птицы, мощные, крепкогрудые, с огненными надбровьями, с завитками упругих хвостов. Хлопая сильными крыльями, вращая ярыми тетеревиными очами, они усаживались на елки, оглядывали пустую площадь, лобное место, остроконечные кровли Исторического музея. Срывались с вершин и, громко стуча крыльями, мчались прочь, вытянув красные шеи. Исчезали за кремлевской стеной. Земля продолжала шевелиться, птицы взлетали. Это были духи тех, кого когда-то подвозили к стене траурные катафалки. Погребальная свита несла на подушках ордена и медали. Под гром прощальных салютов урны с прахом опускали в священную землю. И великие мертвецы превращались в бессмертных духов. Копили в своих могилах мощь победных свершений, энергию сражавшихся поколений. Как реакторы, накапливали таинственное топливо, коим толкалась в мироздании красная страна, окрашивая планету в цвет рубиновых звезд и алых знамен. Сейчас красные духи Кремля покидали священные катакомбы. Уносили с собой энергию загадочной эры, странно и непредсказуемо посетившей земную историю, а теперь отлетавшую в безвестные дали.
Глядя на красных тетеревов, Белосельцев в одном угадывал командарма Фрунзе. В другом — наркома Орджоникидзе. В шумных стремительных взмахах, порождавших музыкальные вибрации воздуха, улетали Калинин, Щербаков, Жданов. Вырвался из тучной земли и в тяжелом полете умчался Брежнев. Следом за ним, рассекая воздух, подобно красному ядру, унесся Черненко. Вся зеленая трава у стены была разрыта, в темных воронках, где на миг возникали красные взрывы, превращались в тяжелых птиц, скрывались за колокольнями белых соборов.
Белосельцев, тоскуя, провожал их вереницы. Был не в силах их удержать, не в силах молить и стенать. Оставаясь один среди омертвелой бездуховной земли. Как в пустом, без листьев, лесу, накануне бесконечных снегопадов и железных морозов, глядя, как в голых ветках осины исчезает последний птичий косяк.
Увидел, как колыхнулся гранитный памятник, дрогнул каменный бюст. Из могилы, где покоился Сталин, сбрасывая с сильных плеч комки земли, поднялся на сильных лапах темно-красный орел. Грозно, яростно оглядел изрытую землю, кирпичную, с поломанной кладкой стену. Пучки багрово-ржавых перьев облегали ноги орла. Как броня, лежали на выпуклой груди. Длинно выступали на хвосте. Орел вытянул шею, растворил в огромном размахе крылья, пробежал несколько шагов по земле и взлетел. Были видны его выпущенные когти, стеклянный блеск головы. Он набирал высоту, возносясь по медленной тяжелой спирали. Достигал шатров, подлетал к столпу колокольни, огибал золотую главу, наполняя синеву неба медленными кругами. Не улетал, парил над площадью, мерно покачиваясь. Словно кого-то ждал, издавая высокие тонкие клики.
Читать дальше