Александр Белов - Молот Радогоры

Нельзя признать, что сращиваемость рас ценой отрицания собственной расовой идеи — дело, угодное Природе. Такая поддержка нужна только политически. Она никогда не будет долговечной и обязательно попадет под топор национального презрения. Другое дело, что расовые идеи далеко не всегда противоречат друг другу. Нужно только найти правильный подход к их разрешению.

Можно ли, например, говорить, что мир должен быть разделен на четыре части (по цвету рас) пропорционально ? Ведь черная раса составляет всего 10 % от численности населения земного шара. Зато, желтая шагнула за 50 %. Безусловно, что количество давит на широту зоны влияния. Однако, это проблема самой расы, а никак не всего человечества.

Зоной расовой дислокации может быть только географически сложившаяся область формирования и исторически сложившаяся область расселения, что и обозначено как геоментальное пространство.

Мы не в состоянии вытеснить из Европы красную расу, природным пространством которой является громадная территория, включающая в себя Ближний Восток, всю переднюю Азию и Индостан. Но ведь история уже знает пример расселения этой расы посредством испанской колонизации в Южную Америку.

Европейское пространство — самая минимальная расовая территория. Она уже трещит по швам. Идеология буржуазного либерализма скоро загонит белых в Северное море. Шотландцы, целый народ, еще в восемнадцатом веке носились с идеей национального переселения. Куда-нибудь в южные широты. Северная Америка, Австралия, Новая Зеландия… Куда еще бежать белым? И нужно ли бежать?

Россия, как зеркало, отражает ту же проблему, только на собственной шкуре. Кавказцы расселяются по ее территории с быстротой весенне-посевной кампании. Можно не рассчитывать, разумеется, на то, что демократы или коммунисты, то есть две наиболее активные и значимые политические силы сегодняшнего дня, сформулируют миграционную политику с учетом интересов русского населения. Такого населения для демократов уже не существует. С их помощью русский национальный элемент политически полностью вытеснен безнациональным «Российским» эквивалентом. Осталась культура. Чахлая, примитивизированная маргиналами, обескровленная традиционалистами, накачанная наркотическим американизмом. Ей недолго осталось тянуть.

Потому для нас сегодня, на этой земле, варварская идея, белая идея и русская идея слиты в одно целостное понятие.

Напомню, варварство — это особый вид физической жизнеспособности, при которой человек сохраняет способность к автономному существованию. Что не только уменьшает его зависимость от цивилизации, но во многом и перекраивают систему духовных ориентиров. В частности, уводит ее из-под влияния эстетизма и морализации.

Вся западная общественная модель прошла путем совместно — централизованного выживания. Западная Европа, создавшая и новый Свет и буржуазную мораль и само понятие «западная цивилизация» — это культура абсолютно освоенных территорий, культура городов, которая и воплотилась в технократии. « Удобно » — основной символ этой культуры. Чем еще, как не удобством заниматься когда все освоено? От незатейливых скамеечек в храмах, не знающих толчеи, до абсолютной услужливости на каждом шагу бытового жизнеустройства. Бороться за жизнь перестало быть актуальным. Это сказалось на человеке «западной цивилизации».

Варвар не только более неприхотлив, чем его европейский собрат, но и значительно более физически вынослив, что проявилось в его способности легко переносить боль, холод, психические стрессы, голод и т. п… То, от чего типичный западный европеец будет доведен до отчаяния или изнеможения, у варвара вызовет только улыбку. Причем жизненные ситуации, в которые вовлечен варвар, для западника часто вообще находятся за пределами понимания.

Даже германская, самая агрессивная ментальная традиция Европы, не может и приблизить своих адептов к силе выживаемости русского варвара.

Для преодоления этого перекоса и самому жизнеспособному немцу следовало бы полжизни, например, прожить в доме без горячего водоснабжения и с частичной подачей холодной воды, поездить на нашем транспорте или на наших автомашинах по местным дорогам, повозвращаться каждый вечер с работы домой в темноте наших переулков без надежды на пистолет, да еще, пожалуй, попытаться выжить на зарплату, составляющую примерно десятую часть от привычной для него. Так что вряд ли правомерно для запада во всем кивать только на русскую зиму.