Александр Белов - Молот Радогоры

А Армия должна быть на стороне воинской Идеи. Но гарантией этому может быть только создание «третьей силы», то есть создание общеединого воинского класса, воинского сословия. В этом случае воинству не придется ни к кому примыкать, и оно останется верным собственной идее, идее общественного стабилизатора.

Самая распространенная реакция либералов на возможность воинского сплочения — это вопли о подготовке военного переворота. Они боятся, что воины захватят власть. Они не могут понять простой истины, что воинству не нужно ничего захватывать, поскольку оно уже обладает властью по факту своего социального положения. Вопрос власти для воина состоит только в том, выполнять или не выполнять приказы. Или в том, чьи приказы выполнять. И все. Это пролетарии брали власть в 17 году, вытеснив из нее старорежимных воителей Российской империи. Однако вот незадача — пролетарии на воинских ролях переродились в воинов. Рабочие и крестьяне, пройдя армейскую школу, стали «красными командирами». А уж их дети, унаследовавшие профессию защитника Отечества, весьма условно совпадали с пролетарским самоопределением.

Слабое, распотрошенное, задавленное внутренними противоречиями или несовершенством закона воинство выгодно только тем, кому на руку общественная нестабильность. Тем, кто зарабатывает на этом политический и экономический капитал.

Один из таких, довольных жизнью людей, широко улыбаясь, говорил мне: «На предстоящих выборах я буду голосовать за Ельцина. Нет, я не демократ, мне на все это наплевать. Просто, если к власти придут коммунисты, они наведут порядок, а это не входит в мои интересы».

Дело здесь, конечно, не в коммунистах, как они все умеют делать, мы уже знаем. Порядок —вот где собака зарыта! Как боится вся эта приблудная к демократии братва понятия «порядок»! Их угнетает само сознание возможности общественного и правового порядка в стране. Потому-то воин всегда для них будет символизировать врага, ибо воин и есть порядок и человеческая организованность.

А в гвалте этих предречений военного переворота звучит совсем другое. Звучит примерно следующее: «Придут они и принесут порядок, а мы способны существовать только за счет общественного распада и государственного разложения».

На Перуджийском камне высечены слова: «Тверже надо жить роду, пока родник его не иссяк…» Так думали воины — русы, наблюдая разложение народа от богатства и праздности две тысячи лет назад. Однако спасти своей народ современникам Перуджийского камня не удалось. Видно, человек так устроен, что ему необходимо все испытать на собственной шкуре.

И все-таки, организованное человеческое общество, возраст которого исчисляется по разным данным от шестидесяти тысяч до миллиона лет, обладает сложившейся социальной мудростью. Эта мудрость убеждает нас в том, что общество может полагаться не только на стихию происходящего, но и на разумное регулирование всех возможных процессов, благодаря специально существующей для этого силе.

Сила, о которой идет речь, была социально оправдана еще с тех времен, когда человечество не знало рас и не разделялось на этносы. Вопреки популярному мнению, что именно война положила начало развитию воинской культуры и воинских родов, обратим внимание на то, что для войн в период социального созревания человечества было слишком мало оснований. Даже к периоду так называемой неолитической революции плотность населения в Европе составляла всего одного человека на сто квадратных километров. Враг находился так далеко, что в условиях тогдашнего развития транспорта даже факт его существования не играл никакой роли.

Воинская социальность складывалась не из необходимости воевать с соседями, а из потребности управлять обществом. Не случайно, что пресловутое призвание варягов тысячелетия спустя, явилось ничем иным, как призванием к государственному строительству и управлению в рамках единого этнического строя [1] А. Гильфердинг. История балтийских славян /по изд. 1855 г — М.: ВНИИОНГ. 1994, Откуда есть, пошла Русская земля. В 2-х т., — М.: Молодая гвардия, 1986, А.К. Белов. Историческая воистика Руси /в книге: Воины на все времена/ — М.: Институт Этнологии и Антропологии АН РФ, 1996 .

Человек, держащий в руках оружие, не производил никаких материальных ценностей. Он был призван заставить всех подчиняться порядку, установленному родовой традицией. Тому порядку, который в первую очередь затрагивал интересы производства, добычи и распределения продуктов жизнеобеспечения. Потому производитель как социальный тип и воин исторически не совмещались в одном лице. Свидетельством — многочисленные источники, освещающие существо данного вопроса [2] Систематизировано в монографии А.К.Белова «Воины на все времена.» — М.: Институт Этнологии и Антропологии АН РФ, 1996) . Мнимое сращение воина и пахаря — всего лишь политическая брехня. Своим происхождением она частично обязана мужицкому зазнайству ратника, всегда полагающему именно себя главным действующим лицом Государства.