Олег Матвейчев - Политические онтологики

Ницшевский сверхчеловек, который делает принципом саму волю-к-власти, постоянно рассчитывает, какую из ценностей и какую из истин ему ввести в игру, чтобы воля – к – власти возросла. Уметь это делать – большое искусство, это требует от сверхчеловека техники. Поэтому Ницше говорил: «искусство (техника) выше истины». Это и есть завершение метафизики, когда истина, в которой только и может быть человек, уступает место технике. Если Гегель завершил западную метафизику тем, что довел ее до абсолютной истины, то Ницше сделал последний шаг, перевернул ее, вывернул наизнанку, привел ее в неистовство. (см. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв».// Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М. Стр. 168–169).

Всякая философия после Гегеля и Ницше представляет собой лишь схоластическую разработку проблем внутри метафизики – ход назад и регресс. «Философы» растянулись по всей истории метафизики, облюбовав себе любимые фигуры, создавая вариации на метафизические темы и их компиляции. Хайдеггер перечисляет современные ему ответвления метафизики в современности: а). Все, что называет себя «онтологией» и хочет или не хочет ею быть; а так же вражда с ней, где-то на почве кантианства, остается в той же области «онтологии»; б). Вся христианская и нехристианская метафизика; в). Все учения, которые нацелены на «ценности», «смысл», на «идеи» и идеалы, и собственно учения, которые их отвергают, позитивизм и биологизм; г). Всякий род философии «жизни», которому остается чуждым вопрос о бытии даже в подлинной форме, господствующего прежде ведущего вопроса (Дильтей); д). Наконец, те направления, которые все названные смешивают, учат идеям и ценностям и одновременно «жизненно» философии подчеркивают «экзистенцию». Здесь в принцип возведена предельная путаница и отсутствуют подлинное мышление и вопрошание; е). Наконец, ницшевская философия, которая именно потому, что она понимает себя как преодоление платонизма, словно через заднюю дверь обратно впадает в него. И там, где Ницше, как переходный мыслитель, вытесняется из платонизма и его окружения, дело не доходит до изначально-преодолевающей постановки вопроса об истине бытия и сущности истины (Heidegger M. Beitrage zur Philosophie \ vom Ereiguis \\ S218-219)

Сюда, между прочим, включается и феноменология Э. Гуссерля, т. к. мышление последнего так же существенно зависит от Декарта (что признает и сам Гуссерль), а так же от Локка, Юнга, Канта и Дильтея. Язык Гуссерля – это «субъект», «сознание», «трансцендентальная субъективность», «смысл», «идеи» и т. п. Феноменология Гуссерля – это одна из оригинальных вариаций на метафизические темы. На одном из семинаров по Гуссерлю, Хайдеггер поставил перед учениками вопрос: «что общего между его философией и гуссерлевской феноменологией?» Участники семинара, памятуя, что Хайдеггер был учеником Гуссерля, «попались на удочку» и привели массу «сходств». А затем попросили Хайдеггера самого ответить на собственный вопрос. Хайдеггер был краток, он ответил: «Ничего».

Современная философия представляет из себя дальнейшее углубление вышеперечисленных тенденций. «Углубленно» исследуется история метафизики; существуют кантианские (социологические) направления; расцвело ницшеанство (постмодернизм); остатки школ «философия жизни» и «экзистенциализма»; феноменология; эклектика. К ним прибавилась, правда, огромная «индустрия Хайдеггера», индустрия по изучению, интерпретации его наследия. Данная работа принадлежит к этой ветви, т. е. тоже не выходит за рамки метафизики и не претендует на это.

Метафизика господствует и в действительности не меньше, чем в «школе». Все современные политические режимы, все режимы 20-ого века укоренены в метафизической политической философии. В основном это Кант, Гегель (космополитический и национальный либерализм), Маркс, Фихте, Ницше (плановая экономика и варианты тоталитаризма). Сколько бы они не противоречили друг другу, принципиальной разницы между ними нет. Все зависит от того, какой режим на данный момент способен лучше задействовать ресурсы, лучше манипулировать сущим в интересах его «производства», «потребления» и т. п. Везде процветает бюрократия, т. к. руководители это люди, обладающие «чутьем» в вопросах манипуляции сущим. (Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Хайдеггер М. Время и бытие М. 1993 г. стр.187–191)

«Кадры решают все», – говорил Сталин. Но ему же принадлежит лозунг «техника решает все». Два эти явления сейчас равноизначальны. Вопросы политики («какой режим лучше?») сводятся к вопросам: какой режим лучше способен обеспечить «достойную жизнь» своим людям, своим «свободным массам»; воспитать «кадры» и продвинуть «вперед» технический прогресс. Каждый из трех моментов предполагает другие и исключает что-либо, не входящее, не вписывающееся в эти рамки. Метафизика делает все, чтобы исключить возможность события, Ereignis, как того, что не вписывается в ее планы. Но сама она и ее планы есть так же Событие. События изначальнее, а значит, правит и наступает оно, метафизика бессильна против его пришествия.