Array Коллектив авторов - Дорогая редакция. Подлинная история «Ленты.ру», рассказанная ее создателями

В тот же момент я поняла, чем буду заниматься, когда вернусь в редакцию, – начну обзванивать деятелей культуры, поддержавших политику партии в Крыму, и буду спрашивать, какого рожна они это сделали. «И пусть покрутятся, как ужи на сковородке!» – кричала я в трубку своему редактору, бесконечно милому и интеллигентному Саше Артемьеву.

У входа в редакцию – кирпичный лофт с надписью «Ряды Солдатенкова» на фасаде – стояли мои коллеги и мрачно курили. Только что Роскомнадзор вынес нам предупреждение за ссылку на интервью Дмитрия Яроша, лидера украинского «Правого сектора»; эта ссылка была вставлена в текст беседы спецкора «Ленты» Ильи Азара с одним из руководителей «Правого сектора» Андреем Тарасенко. Подумав о том, что таких предупреждений у каждого порядочного издания – как у дурака махорки (например, в журнале Esquire, где я работала до «Ленты», таких предупреждений было два – если не три), я спокойно пошла в редакцию.

Помню, как включила компьютер. Традиционно похихикала с редактором Артемьевым. Вышла на улицу – чтоб выкурить две дежурные сигареты. Вернулась к компьютеру. Начала обзванивать деятелей культуры – некоторые из них комично увиливали от внятного ответа на вопрос, зачем они подписали письмо. Некоторые, как, например, Карен Шахназаров, уверенно выдавали патриотические сентенции.

Когда я записывала ответ Шахназарова, в свой кабинет быстрым шагом вошла наш главный редактор Галя Тимченко. «Все – ко мне», – бросила она на ходу. В ее кабинет – я видела это сквозь стеклянные стены – набились все, кто был в этот день в редакции. Кажется, это была среда.

Вроде бы я подумала: «Наверное, будут обсуждать предупреждение Роскомнадзора. Ничего страшного не случится, если я останусь на своем месте».

Кажется, через пять минут я услышала, как корреспондент отдела «Интернет и СМИ» Лиза Сурганова громко крикнула: «Галя, почему?» А еще через минуту Лиза пронеслась мимо моего стола со словами «Галю уволили».

То, что было дальше, помню чуть хуже: какие-то люди с пустыми картонными ящиками заходят в Галин кабинет, складывают вещи. Кто-то снимает с ее стола компьютер – большой, на задней панели – Дарт Вейдер. Кто-то плачет. Кто-то бежит за бутылкой виски – первой в бесчисленном ряду. Кто-то звонит родителям, кому-то звонят друзья.

Через час в редакции появился новый редактор – Андрей Гореславский. С виду – человек мягкий, молчаливый и обходительный. Но его личные качества нас уже никак не касались.

Собрав первую в жизни редколлегию, Гореславский тихим голосом объявил, что акционер настаивает на увольнении как самой Гали, так и Ильи Азара (за то самое интервью с «Правым сектором»).

В эту минуту нам всем стало ясно, что наша редакция перестала быть нашей в полном смысле этого слова: часть коллег уволилась одновременно с Галей, остальные ушли через несколько дней.

Ровно год назад, в мае 2013-го, я позвонила Гале Тимченко и попросилась на работу. Я знала, что в «Ленте» есть свободная позиция специального корреспондента.

Я еще не знала, с чем мне придется столкнуться. И поскольку я долгое время писала статьи вне штата, основная проблема состояла в том, чтобы привыкнуть к работе в редакции.

Моим последним постоянным местом работы был журнал «Эксперт» – старый офис на улице Правды, узкие коридоры советского образца, кабинеты – точь-в-точь как в производственном фильме, публицист Привалов, вперевалку идущий по коридору. Приветствие «Старик, ты гений!» до сих пор в ходу (вне зависимости от пола и возраста). Столуются на заводе с названием «Калибр» или что-то типа того. В кабинете главного редактора Фадеева на стенках – живопись неясной этимологии, на столе – переполненная пепельница, на стене – фотографии Путина и Медведева с дарственными надписями.

Я уволилась оттуда по причинам идеологического характера.

Редакцию нового образца – а именно «Ленту» – я увидела через пять лет. Конечно, я понимала, что жизнь не стоит на месте и кабинеты с «Калибром» остались в прошлом. Но я не думала, что жизнь развивается такими стремительными темпами.

«Лента» сидела на втором этаже моднейшего лофта. По стенкам – обои с рисунком в виде крупных роз (синие на желтом, желтые на синем). Перегородки из разноцветного стекла и кирпича; черный паркет, бетонные полы.

Корреспонденты сидели за длинными белыми деревянными столами, окантованными белым же плексигласом. Перед каждым – натурально компьютер.