Array Коллектив авторов - Дорогая редакция. Подлинная история «Ленты.ру», рассказанная ее создателями

Для меня в онлайнах на «Ленте» важен был прежде всего подход к стилю и языку. Спортивная журналистика за несколько десятилетий выработала столько штампов, что с их помощью онлайн легко мог провести робот. «Игра на втором этаже», «команда боролась, но ей немного не повезло», «мы сделаем все для победы», «не забиваешь ты – забивают тебе» – этим языком писали газеты, на этом языке давали послематчевые комментарии тренеры и разговаривали с журналистами спортсмены. Язык устного комментария много лет подряд, и вполне успешно, пытались обновить, очистить журналисты с «НТВ+», а вот в Интернете все та же «Россия встала с колен» перемежалась с «игра была равной, но везет сильнейшим». Это было невыносимо. «Крах крахыч», – как любил говорить Андрей Мельников.

Внимание к языку заставляло по-другому готовиться к онлайнам. Каюсь: я мог не знать, кто играет правого защитника у условного «Динамо» или «Баварии», но зато за вечер до матча я уже думал, чем бы в очередной раз заменить этот дурацкий «второй этаж». Первую фразу комментария я готовил, бывало, с самого раннего утра – от нее зависело, в какую сторону пойдет онлайн. Иногда, если удавалось поймать нужную интонацию, даже скучнейший матч проходил на ура, а иногда, если что-то не заладилось, рубка с камбэками и голами на последних секундах казалась «обычным матчем».

Вторая вещь, которая меня интересовала в онлайнах, это эмоции. В том числе и через очищение языка я хотел показать, что футбол вообще-то – это то, что мне действительно нравится, это то, от чего я без ума, и поэтому картинка с 22 бегающими мужиками – это не просто очередной футбол, это то, к чему нельзя оставаться безучастным. Поэтому в «Ленте» не было «нейтральных» онлайнов – все их ведущие болели за какую-нибудь команду и не скрывали этого. Мы наплевали на объективность, чтобы у читателей не осталось сомнений в нашей искренности. И это работало: в комментарии к онлайнам условного «Спартак» – ЦСКА, который вел болельщик «Спартака», набивались фанаты ЦСКА. И как же они радовались, если «Спартак» проигрывал, как сладка для них была желчь комментатора. Однажды, я помню, во время матча моей любимой команды я от злости на 10 минут выключил телевизор и просто разговаривал о чем-то с читателями от досады. Да, с «объективной» точки зрения я должен был рассказывать читателям, что происходит на поле, но когда твоя команда в ответственном матче сливает, как туалетный бачок, что ты можешь рассказать читателям?

В «Ленте. ру» нельзя было представить онлайн без личности комментатора – это был авторский жанр. Довольно скоро болельщики начали заглядывать к нам, чтобы посмотреть матч в исполнении конкретного комментатора. Леша Каданер всегда вел испанский футбол и неистовствовал, когда выигрывала «Барселона», Андрей Мельников любил во время онлайна отвлечься сам и отвлечь читателей от футбола фотографиями теннисисток-красоток, Ярослав Котышов постоянно экспериментировал с каламбурами, Леша Пономарев троллил читателей. Когда появились политические, технические и общественные онлайны, читатели валом валили на интеллигентные шутки Ярослава Загорца и Кирилла Головастикова, удивлялись дотошности и знаниям Александра Амзина, упивались отвязностью Игоря Белкина. «Довлатов хорошо пишет обо всякой ерунде», – цитата из «Компромисса» отлично характеризовала всех этих парней.

Это Белкин, кстати, придумал на одном из последних онлайнов «Ленты. ру» игру «Путин-бинго». Правила были простые: перед онлайном мы на редколлегии придумали несколько вариантов табличек, на каждой из которых было написано 15 слов. Как только Путин говорил слово, которое есть на табличке, его нужно было вычеркнуть. Побеждал тот, кто быстрее закрасил все свои слова или хотя бы ряд (по горизонтали или вертикали). Поскольку мы знали, что Путин говорит всегда более или менее одно и то же, а некоторые вещи – принципиально не говорит, то составить варианты полегче и посложнее не составило труда (например, известно, что президент России не произносит слово «Навальный», и карточка с этой фамилией была обречена на поражение). Варианты Белкин опубликовал в твиттере, и, когда начался онлайн, наши читатели радостно стали зачеркивать услышанные слова. Говорят, в некоторых офисах встала работа.

Думаю, успех онлайнов на «Ленте» был связан прежде всего с тем, что нас, пишущих в прямом эфире, никогда никто ни в чем не ограничивал. Главный редактор просила нас прежде всего не быть равнодушным к тому, что мы делаем, и всегда оставаться профессионалами. Это значило, что если у нас условное «Евровидение», то помимо троллей онлайн должен вести хотя бы один человек, который хорошо разбирается в музыке и понимает, сносно поют выступающие или не очень, и на кого это похоже. Прямых указаний – чего писать, а чего не писать, как анализировать то или иное высказывание Путина – никогда не было, и мы ощущали эту внутреннюю свободу и дорожили ей. Ощущение, что пишешь онлайн за гонорар (с чего началась наша беседа об онлайнах с Димой Ивановым), исчезла почти сразу же – сложно было себе представить лигочемпионский цикл без того, чтобы просиживать в редакции до позднего вечера, или очередной разговор Путина с народом без яростного шлепанья по клавиатуре – в надежде дать цитату и пояснить для читателя, что же президент имел в виду.