Г. Богданов (составитель) - Для чего люди одурманиваются? (Сборник)

Вот вы теперь сообразите вышесказанное и ответьте, — не стыдно ли спрашивать, на что нам общества трезвости? Прежде чем задать такой вопрос, прежде чем судить вкривь и вкось о трезвости, следовало бы самому подольше подумать, оглянуться на себя и своих приятелей, а потом попросить знающих людей дать почитать или порассказать об этом, а уж потом-то и высказывать мнение.

Сейчас в нашем отечестве действует около двухсот обществ трезвости; с каждым днем число их неизменно продолжает увеличиваться. Что это явление собой знаменует? И заметьте кстати: число трезвенников среди рабочего сельского населения несравненно больше, чем среди средних классов. Что за замыслы и чувства руководят всеми русскими трезвыми людьми? Часть этого вы можете узнать из чтения «Трезвого слова», «Вестника трезвости» и других книжек; там вы встретите много интересного, поучительного; там вы познакомитесь с маленькими, но сильными духом тружениками Русской земли на общую пользу. Вы увидите там еще, что кроме разгульной, трактирнокабацкой жизни, что кроме скотского препровождения времени, когда человек теряет совсем или наполовину власть над собой, язык мелет, голова не разумеет, в глазах двоится, вертится, зарождаются гнусные желания, и скромный превращается в дерзкого, — существует иная жизнь, широкая, светлая, согретая не спиртными напитками, а любовью и просветленная разумом!

А пока что почти на каждом шагу даешься диву. Ничего так не боятся наши пьющие родственники и знакомые (о пьяницах я не говорю: они в счет нейдут), как приглашения вступить в члены общества трезвости; черта, я уверен, меньше испугались бы! «Помилуйте, что вы! Зачем же, — захорохорится выпивающий толику, — ведь я не пьяница, я пью в пропорцию!» Вот до чего впиваются, что не могут себя представить без отравы.

Все люди, населяющие земной шар, делятся, в смысле питья, на три следующие группы: 1-я — трезвые, то есть ровно ничего спиртного не употребляющие; 2-я — умеренные пьяницы, то есть пьющие, но не совсем еще потерявшие над собою власть, и 3-я — неумеренные пьяницы, то есть пьющие, но уже лишившиеся способности управлять собою. Здесь нельзя обойти молчанием обыденного явления: беспросыпные, беспросветные пьяницы не сразу, не вдруг становятся таковыми, но исподволь, потихонечку, незаметно: сначала пьют изредка, помалу, в компании; потом начинают выпивать чаще, побольше, частенько бывают с мухой; все продолжают пить и пить, а там, глядишь, уже в одиночку принимаются душить водку. Сейчас мне припоминается один мой больной: день и ночь как пласт лежал он в постели, обставленный сороковушками, — сил подняться, встать не было; ничего не ел, не пил; восковой, покрытый холодным клейким потом, кричал и стонал только: «Дайте, дайте мне ее — водки! Без нее я умру, а я жить хочу. Дайте… водки… водки!..» Да, господа, в природе вещей существует такое правило: всякий пьяница в свое время умеренно пил и не предвидел и никогда не может предвидеть всех последствий для него питья. Для этого нужно иметь чистый, не одурманиваемый рассудок. Отсюда же следует: никто из умеренно пьющих не в состоянии поручиться за себя, что с течением времени не превратится в несчастного промозглого пропойцу. Можно умеренно есть, пить, спать, умеренно трудиться, отдыхать и т. п., но умеренно пить спиртные напитки — вздор. Это все равно сказать: я умеренно отравляюсь, умеренно гублю себя и свое потомство и умеренно толкаю других в пучину порока и бедствий. Находятся такие, даже хвастаются как добродетелью: «Вот я какой! Умеренно пью — и не пьяница!» А чем утешаются? Старая песня в зубах навязла. Умеренность, господа, это — единственная лазейка, единственное жалкое оправдание людей, втянувшихся в питье; и дорогую, милую сердцу выпивающих умеренность каждый мерит своим аршином, забывая об одном, что подвыпивший даже слегка уже не в состоянии судить трезво и правильно, а ему, конечно, кажется обратное. Редко-редко кто из пьяниц сознается, что он — пьяница, всякий величает себя умеренным: а ведь суть дела от этого, натурально, не меняется. Как ни хвали себя, ни оправдывайся умеренно пьющие, — дело видимое: водочка (вино, пиво) им нужна, без водки им рай не в рай будет, без спиртного духа им трудно обойтись. Вот здесь-то и лежит ключ к разгадке пьянства. Пьяница сам по себе настолько отвратителен, жалок, что его пример никого не соблазнит. Зато лживая умеренность всех обольщает: и глупого и умного, ученого и неученого, бедного и богатого, все хотят на умеренности утвердиться, и настойчивая попытка утвердиться — понимаете — кончается печально. Умеренность есть главная причина пьянства. Умеренно пьющие есть наилучшие друзья и помощники кабатчиков: они же поддерживают гнусные питейные обычаи, на их же совести лежит Проклятие погибших пьяниц, разбитых семей и уже с детства пропадающих детей. Как не стыдно только и не грешно после этого хвастаться запятнанной и бессмысленной умеренностью?