Борис Джонсон - Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

Он говорит, что может отличить людей с севера или юга Сомали по внешнему виду. Не по зубам — у многих сомалийцев, как и у него, характерные большие резцы, — а по цвету кожи. Он вспоминает, как бегал по улицам Могадишо, пока не началась война и город стал небезопасным для северян. Они уехали в Джибути, а потом его отец — специалист по информационным технологиям — перебрался в Лондон и поселился в западной его части.

В школе Мо было непросто — ведь он не знал английского. Когда он слышал, как мальчишки кричат: «А ну! Давай!» — он думал, что это такое приветствие, и не знал, что так обычно лезут в драку Как-то раз юный Мо, желая присоединиться к игре, крикнул группе мальчишек: «А ну! Давай!»

Его тут же поколотили.

Учитель физкультуры Алан Уоткинсон взял его под свое крыло. На футбольном поле Уоткинсон заметил у мальчика поразительную способность переключать скорость — ему удавались невероятные ускорения. «Он посоветовал пойти в секцию бега, а я придумывал любые отговорки, только бы отвертеться, потому что я хотел играть в футбол».

«А в футбол играть — хорошо получалось?»

«Вообще-то нет. Мне казалось, что получается, но, если серьезно, у меня не было техники. Я умел пасовать, но вести мяч и обводить не мог. Меня обычно ставили на правый край — там я и играл. Как-то я был на “Радио-5”, и мой бывший футбольный тренер, Терри, позвонил в прямой эфир, и я его спросил: “Я хорошо играл?”, а он говорит: “Ничего хорошего”, тогда я спрашиваю: “А зачем же ты ставил меня на игру?” — и он сказал: “Понимаешь, ты бегал от бровки до бровки и успевал вернуться назад”».

Мо благодарен Уоткинсону и помнит, как тот взял его, шестнадцатилетнего, на молодежную Олимпиаду во Флориде. «Мы посетили все аттракционы Диснейленда в Орландо. Я вернулся другим человеком. Эта поездка изменила меня — я захотел стать бегуном, а не футболистом. Мне захотелось заниматься чем-то не потому, что кому-то это нужно, а потому, что сам вижу в этом смысл, — за какое-то вознаграждение».

Мо постепенно освоился в школе, и его учеба наладилась, хотя, когда он попал в университет Св. Марии в Туикенеме, он все еще был диковат.

«В универе я был обычным студентом. Я был обычный парень, у нас была компания друзей, и мы, конечно, всякое вытворяли. Однажды ночью гуляли, и я решил прыгнуть с Кингстонского моста. Кто-то крикнул, что идет полиция, и мы побежали».

«Ты был совсем раздетый, — вставляет свои три копейки Рианна, она выглядит лет на десять, хотя, оказывается, ей семь, — и спрятался в кустах».

«Ну и что? — говорю я. — Они все равно его не догнали бы».

К 2005 году он уже бросил бузить и серьезно занимался бегом, и его уже начали замечать как атлета. А с 2007 года у него уже отличный послужной список — золотые медали европейских и мировых чемпионатов на дистанциях от 3000 до 10 000 метров.

Видно, что Тания, жена Мо, имеет на него большое влияние — добавляет уравновешенности. Они встретились в колледже в Фелтеме, когда им было четырнадцать или пятнадцать. Оба они были атлетами, только ее больше интересовал спринт. У них была юношеская влюбленность, потом они расстались, а в 2010 году поженились, и на свадьбу к ним съехались спортивные звезды.

Тания готовит ему (по ее словам — мясо с картофелем и другую простую английскую еду), а до рождения детей занималась и его пиаром. Она явно гордится его успехами. Мы говорим с ней о некой видеозаписи, где она накануне победного забега на 5000 метров высказывается в резких выражениях, за что одна газета назвала ее потом «жалкой» и «обузой» для нашего нового национального идола. Тания объясняет, что она не ругалась с Мо, все было не так: она просто высказала кое-что одному функционеру олимпийской команды. «Мо сказал, что хочет побыть с семьей, а этот парень уперся — нет, надо продолжать тренировки. Просто отрабатывал свои деньги. Я разозлилась и высказала ему пару слов. Я хочу, чтобы все знали».

«Договорились», — отвечаю я.

Друзья, я скажу просто: Мо Фарах такой же британец, как Бифитер у лондонского Тауэра. Он часть Британии — как пинта горького пива, как бульдог, как дождливый праздник, как плохой каламбур в сериале «Так держать!..» (Carry On) или как горячий корнуолльский пирог в холодный день на платформе станции «Рединг».

Да, он действительно сейчас живет не только в Теддингтоне, но и в тренировочном центре Найк в Портленде, штат Орегон, — однако лишь потому, что там имеется удивительное оборудование, которое позволяет тренироваться даже при травмах. Не его вина, что приходится жить там, — это упрек британской системе поддержки наших великих атлетов.