Синтия Озик - Кому принадлежит Анна Франк

Культура ( нем. ).

Ирвинг Хоу (1920–1993) — американский критик и публицист. Написал много книг, одна из наиболее известных «Мир наших отцов» (1976) — о судьбе еврейских иммигрантов из Восточной Европы в Америке.

Уилла Кэсер (1876–1947) — американская писательница. Наиболее известны ее романы «О, пионеры», «Моя Антония» о суровой жизни фермеров-иммигрантов.

Жизненное пространство ( нем. ). Это термин нацистской пропаганды, отражавший планы территориальной экспансии.

Заключительные строки стихотворения американского поэта Арчибальда Маклиша (1892–1982) «Ars Poetica».

Йегуда Галеви (1075–1141) — еврейский поэт, философ и врач.

Грейс Пейли (1922–2007) — американская писательница.

Эта сжатая формулировка принадлежит профессору Ави Эрлиху. — Прим. автора.

Гершом Шолем (1897–1982) — еврейский философ, исследователь иудейской религии и мистики.

Шабтай Цви (1626–1676) — еврейский мистик. В 1665 году объявил себя Мессией, в 1666 году принял ислам.

Цитата из стихотворения «Пробудись, народ мой» еврейского поэта и поборника Просвещения Йегуды-Лейба Гордона (1830–1892).

Ральф Уолдо Эмерсон (1803–1882) — американский философ, эссеист и поэт.

Антиномианизм — религиозная доктрина, приверженцы которой считают себя «избранниками Божьими», свободными в силу этого от каких-либо норм и моральных обязательств.

Хаим-Нахман Бялик (1873–1934) — еврейский поэт, писавший на иврите и на идише.

Агада — область талмудической литературы, содержащая афоризмы, религиозно-этические поучения, исторические предания и легенды. Алаха — совокупность законов и установлений иудаизма, регламентирующих религиозную, семейную и общественную жизнь евреев.

Многие, пускаясь в этот путь, поразительно мало знают о его отправной точке. «Куриный супчик и идишские шуточки могут еще протянуть какое-то время. Но история евреев мало чем будет теперь отличаться от истории всех остальных», — пишет романист Герберт Голд, ясно понимая направленность Просвещения. Аллен Гуттман в книге «Еврейский писатель в Америке», посвященной теме ассимиляции в еврейско-американской литературе, проницательно замечает: «Как дошло до того, что куриный супчик сделался чуть ли не синонимом еврейства? Как случилось, что сутью его многие американцы стали считать обычаи обитателей Центральной Европы или российского местечка? Чтобы ответить на эти вопросы исчерпывающе, надо рассказать историю американских евреев, но вот что несомненно: меньшинство, перенявшее многие особенности своих европейских соседей, ныне характеризуется в глазах своих американских соседей скорее этими заимствованными чертами, чем теми фундаментальными отличиями, что предопределили сам этот статус меньшинства». — Прим. автора.

Бенедетто Кроче (1866–1952) — итальянский философ.

Вместе с тем нельзя не заметить, что предвестье этой сосредоточенности на изучении Текста — и этой «имманентности» — возникает уже в главах 29–31 Дварим, где Моше неоднократно обращается ко всем членам сообщества: «…главы колен ваших, ваши старейшины и стражи, каждый человек из [народа] Израиля, ваши дети и жены, переселенцы, [живущие] среди вас, от дровосека до водоноса», призывая их обратить пристальное внимание на «эту книгу», на Текст. В книге Нехемьи, 8:1–9 опять-таки собрался весь народ, и на этот раз книжник Ездра «открыл… книгу пред глазами всего народа», и «весь народ плакал, слушая слова закона». Во всех этих случаях у нас имеется людская масса, собравшаяся демократически, по собственной воле, и сосредоточенно, понимающе слушающая. Однако люди не читают сами — они внимают чтению. Тогда как «изучение» — независимый интеллектуальный акт. — Прим. автора.

Видный израильский критик Дан Мирон высказал мысль, что идея еврейской «незыблемости нравственных устоев» как таковая принадлежит к Просвещению, что традиция не придавала значения тому, серьезно ты относишься к нравственным устоям или нет, важно было только, исполняешь ли ты религиозные предписания еврейского закона. Он, я убеждена, прав в том, что категория незыблемости нравственных устоев приобрела особое влияние после Просвещения, — это было одним из следствий того, что значимость традиции уменьшилась; но это, разумеется, не означает, что незыблемость нравственных устоев вовсе не присутствовала в традиции: вспомним барана, запутавшегося в зарослях рогами. (Имеется в виду история Авраама [Берешит, глава 22], которому было предложено принести в жертву всесожжения вместо собственного сына барана. — Прим. перев. ) Незыблемость нравственных устоев представляется мне порождением еврейской специфики, и как всецело просвещенческую идею ее охарактеризовали из-за ее последующего отрыва от этой специфики. — Прим. автора.