Дмитрий Валовой - Человечество - вчера, сегодня, завтра

В итоге современное социально-экономическое положение дел является нездоровым, непрочным и взрывоопасным. Финансовые рынки по своей сути являются нестабильными, кроме того, существуют общественные потребности, которые не могут быть удовлетворены путем предоставления полной свободы рыночным силам. Существует широко распространенное убеждение в том, что рынки являются саморегулирующимися, а мировая экономика может процветать без вмешательства мирового сообщества. В XIX веке эта идея называлась «свободным предпринимательством». Эта смитовская доктрина широко известна как lasser faire. В наши дни это неудачное название, поскольку оно происходит от французских слов. Большинство людей, верящих в чудеса рынка, не говорят по-французски. Я нашёл более подходящее название этой идее — рыночный фундаментализм (market fundamentalism).

Именно рыночный фундаментализм сделал систему мирового капитализма ненадежной. Основные черты системы мирового капитализма были впервые определены Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом в «Манифесте коммунистической партии», опубликованном в 1848 году. Система, господствовавшая во второй половине XIX века, была в некоторой степени более стабильной, чем ее современный вариант. Тогда существовала единая международная валюта — золото. Но прежняя система была разрушена Первой Мировой войной. После окончания войны была предпринята слабая попытка ее реконструировать. Эта попытка привела к краху в 1929 году и последующей Великой депрессии. Глобальную систему капитализма, которая сложилась после Второй мировой войны, можно сравнить с империей, которая является более глобальной, чем какая-либо из существовавших ранее империй. Она управляет всей цивилизацией, и, как в случае с другими империями, все, кто находится за ее стенами, — варвары. Это не территориальная империя, поскольку она не имеет суверенитета и всех сопутствующих ему атрибутов. Суверенитет государств, входящих в эту империю, является единственным фактором поддержания ее власти и влияния. Империя почти невидима, поскольку не имеет официальной структуры. Большинство ее граждан даже не знают, что они подчиняются ей, подвергаются действию разрушительных сил, но они не понимают, что представляют собой эти силы.

Аналогия с империей в данном случае оправданна, потому что система мирового капитализма не управляет теми, кто к ней принадлежит, и из нее нелегко выйти. Более того, она имеет центр и периферию, как настоящая империя, и центр получает выгоды за счет периферии. Еще важнее то, что система мирового капитализма проявляет империалистические тенденции. Она отнюдь не ищет равновесия, а одержима экспансией. Она не может быть спокойна, пока существуют какие-либо рынки или ресурсы, которые еще не вовлечены в ее орбиту. В этом отношении она мало чем отличается от империи Александра Великого или Аттилы Гунна, а ее экспансионистские тенденции могут стать началом ее гибели. Я не имею в виду географические завоевания, я имею в виду ее влияние на жизнь людей.

В отличие от XIX века, когда империализм нашел непосредственное территориальное выражение в форме колоний, сегодняшняя система мирового капитализма является почти полностью внетерриториальной, даже экстерриториальной по своей сути. Территориями управляют государства, и государства часто являются препятствиями на пути экспансии системы капитализма. Это верно даже в отношении США, которые в наибольшей мере являются капиталистическим государством, хотя изоляционизм и протекционизм составляют часто повторяющиеся темы в их политической жизни.

Система мирового капитализма по своей природе является чисто функциональной, а функция, которой она служит, является (и это не удивительно) исключительно экономической: производство, потребление, обмен товарами и услугами. Важно отметить, что обмен включает не только товары и услуги, но и факторы производства. Как указали Маркс и Энгельс 150 лет назад, капиталистическая система превращает землю, труд и капитал в товар. По мере того как система расширяется, экономическая функция начинает доминировать над жизнью людей и обществ. Она проникает в сферы, которые раньше не считались экономическими: такие как культура, политика и профессиональные знания.

Рыночные фундаменталисты не приемлют коллективного принятия решений ни в какой форме. Они утверждают, что общественный интерес лучше всего обеспечивается косвенным путем, когда людям позволяют добиваться собственных интересов. Они возлагают надежду на «невидимую руку» рыночного механизма. Но такая надежда неосновательна. Коллективный интерес не находит проявления в поведении на рынке.