Дмитрий Валовой - Человечество - вчера, сегодня, завтра

Признаюсь, родственники Ельцина меня уговаривали не идти на конфликт с олигархами, войти в семью. Но я отказался. В результате они ходили к Ельцину и постоянно жаловались: мол, Немцов скандальный, с ним невозможно договориться и прочее. Делалось это, в первую очередь, с подачи Березовского. А тут еще Гусинский подключился. Проиграл аукцион по Связьинвесту. Я пытался объяснить: «Борис Николаевич, это война, в которой либо они победят, либо мы. В этой войне ваша позиция как президента имеет определяющее значение. Олигархи владеют государством. Один из них кроме информационного ресурса гигантского финансового ресурса и так далее, еще хотел захватить Газпром. Если мы готовы дать этим людям возможность управлять страной, давайте тогда совсем уничтожим федеральное правительство и не будем тратить деньги на имитацию его деятельности. Назначайте на министерские посты олигархов, и пусть они делают то, что считают нужным...» Я говорил убежденно, страстно. Ельцин все это время молчал и угрюмо на меня смотрел. В конце произнес примерно следующее: «Они — никто, я их знать не знаю. Вы — правительство».

Так мы продержались до августа 1998 года. Черту под правительством молодых реформаторов подвел финансовый кризис. Продуманные, псевдоаналитические программы Доренко и Киселева вместе с ежедневными критическими новостями подорвали доверие к правительству. Моя популярность, которая в момент переезда из Нижнего Новгорода в Москву не уступала популярности президента Путина, начала стремительно падать.

Я помню, как после очередного опуса Доренко с проститутками позвонила моя мама и недоуменно спросила: «Это правда?» Я ей посоветовал не реагировать на всякую чушь. «Почему же ты не подал в суд?» — удивилась она.

Но, увы, подавать в суд в той ситуации было бессмысленно, поскольку независимо от решения суда, который сам по себе продлится какое-то время, «мочилово» продолжалось бы с утроенной силой. Кстати, позже Лужков тоже проиграл в информационной войне, несмотря на свое влияние на московские суды.

Спустя несколько лет я совершенно случайно столкнулся с Доренко в аэропорту Нью-Йорка. «Я же киллер. Тебя заказали, — добродушно пояснил Доренко. — А это был такой простой и эффективный способ: дал 200 долларов, и дамочка наговорила, что надо, абсолютно не рискуя ни здоровьем, ни жизнью. Ты же ей ничего не мог сделать». Надеюсь, Березовский когда-нибудь столь же прямолинейно расскажет правду о борьбе за власть и деньги в России с использованием информационного спецназа.

Ельцин увидел крушение доверия ко мне, и от идеи «Немцов — преемник» отказался. Я выпал из списка преемников президента, но отношения между нами остались хорошими. А вот с его семьей — с дочерью Татьяной и зятем Валентином — наоборот, общение шло с огромным трудом. В определенный момент семью президента в плотное кольцо взял Роман Абрамович с коллегами-олигархами. Они бесцеремонно навязывали всем свои правила игры, а мне играть в такой команде не хотелось.

Мне предлагали договориться с Березовским и Гусинским по поводу приватизации Связьинвеста. Предложение напоминало неприкрытую угрозу: если я не уступлю, то и работать в правительстве не буду. В конечном итоге угроза была реализована. В этом большая заслуга дочери Ельцина Тани и ее друга, а ныне мужа Валентина Юмашева. Березовский часами сидел в кабинетах то у Вали, то у Тани и, как в свое время Распутин, оказывал почти мистическое влияние на президента и его окружение.

Когда Владимир Путин стал президентом и мы еще сохраняли нормальные отношения, он сказал: «Знаете, в чем была ваша ошибка? Вы ведь тогда боролись с реальными властителями. Не имея достаточно власти, вы боролись с теми, от кого власть зависела. Надо было сначала получить власть, а потом бороться с олигархами». Путин прав на 100 процентов.

О кадрах. Со мной в Москву приехало — я этого даже не ожидал — в общей сложности 150 человек. Поясню сразу: всех этих людей привел во власть не я. Я привел С. Кириенко, П. Чичагова, А. Задернюка, Б. Бревнова, а они — многих других. Должен признаться, в людях я разбираюсь не очень хорошо. Можно даже сказать, что плохо разбираюсь. Альфред Кох часто подкалывает меня: мол, кадровая политика — не самая сильная сторона Немцова.

Когда Бревнов с женой и собачкой на частном самолете надолго улетели в Америку, чтобы проведать тестя и тещу в штате Кентукки, я был в шоке. Его жена, американка, очень толковая женщина. Она работала в Международной финансовой корпорации и очень много сделала для Нижегородской области. А его аргумент был такой: «А почему Вяхиреву можно?»