Дмитрий Валовой - Человечество - вчера, сегодня, завтра

Как видим, Троцкий однозначно заявляет, что никакого «завещания» не было и быть не могло, так как характер самой партии исключает возможность такого «завещания». И после этого оппозиция продолжала нагнетать страсти вокруг этого вопроса. Тогда вопреки воле Ленина, который требовал содержание его «Письма» довести только до делегатов съезда, по настоянию и требованию Сталина оно было опубликовано в «Правде» от 10 ноября 1927 года. Хрущев, уже находившийся в то время на руководящей работе, обязан был не только знать об этом документе, но и разъяснять линию партии в данном вопросе. Допустим, за давностью лет Хрущев забыл об этом, но 1949 год он забыть не мог. Тогда его избрали Секретарем ЦК ВКП(6) и первым секретарем Московского комитета ВКП(б), тогда же торжественно отмечалось 70-летие Сталина. К этому событию был приурочен выпуск десятого тома собрания его произведений, в котором публиковался и упомянутый выше доклад Сталина — «Троцкистская оппозиция прежде и теперь». Вопреки очевидному Хрущев заявляет: «Письмо к съезду» в СССР никогда не только не публиковалось, но вообще не упоминалось. Сталин этого «Письма» боялся.

Особенно наглядно «клеветнический задор» Хрущева проявился в его заявлениях о причастности Сталина к убийству Кирова. Он, как член Политбюро, не мог не знать, что у Кирова были романы не только с балеринами, но и с официанткой при секретариате в Смольном Мильдой Драуле. Ее муж Николаев был ревнивым и неуравновешенным человеком. Он имел право входа по партбилету в Смольный, да к тому же и охрана его хорошо знала. Некоторые бывшие оппозиционеры из руководящих ленинградских кругов использовали Николаева в своих корыстных целях.

Заявление Хрущева о том, что еще на XVII съезде кто-то предлагал Кирова на пост Генерального секретаря, и поэтому то, что Сталин видел в нем соперника, не более чем домысел. Чтобы как-то обосновать эту версию, была создана специальная комиссия. В ее составе был и Молотов, который вместе со Сталиным в день убийства Кирова прибыл в Ленинград. Сталин лично допрашивал Николаева, и тот перед таким «следователем», естественно, не мог не «расколоться».

Все старания комиссии оказались тщетными: когда Хрущеву доложили результаты, он разразился бранью и запретил их публиковать, хотя о создании комиссии было объявлено на всю страну.

В мифе о Сталине солидное место занимает сюжет о том, что Сталин боялся Жукова как соперника, слишком, мол, велик был его авторитет после Победы, и потому-де отправил его подальше от Москвы. Документы с лихвой опровергают подобные домыслы.

У Жукова, как и у некоторых выдающихся людей, много было недоброжелателей. А крутой нрав Георгия Константиновича лишь увеличивал число недругов. После войны многие офицеры и генералы оказались причастны к присвоению трофейного имущества. В 1945 году в Берлин прибыл начальник Смерша В. С. Абакумов. Военные всегда боязливо и брезгливо относились к этой службе. После ареста Абакумовым нескольких человек Жукова, наверное, проинформировали о сути происходящего, и он приказал Абакумову в течение 24 часов покинуть расположение советских войск в Германии, и тот вынужден был подчиниться.

Став в 1946 году министром госбезопасности, Абакумов сразу же повел атаку на Жукова. В то время велось громкое дело по авиапрому, предприятия которого поставляли самолеты с серьезными недоделками, из-за чего участились аварии, а военные это скрывали. Были арестованы ряд руководителей министерства, включая министра и главнокомандующего ВВС А. А. Новикова. Когда материалы попали к Абакумову, он сделал все, чтобы «выбить» из Новикова компромат на своего недруга. В письме Сталину главком обвинял Жукова в том, что тот пытается принизить роль вождя в войне, приближает к себе морально нечистоплотных людей, ведет политически вредные разговоры и, по мнению автора, причастен к готовящемуся заговору военных. Ныне это пространное письмо Новикова опубликовано, а тогда, 1 июня 1946 года, оно в секретном порядке было зачитано на Высшем военном совете в присутствии Сталина, Маленкова, Молотова и Кагановича. Когда начальник Генштаба С. М. Штеменко закончил читать, Сталин попросил высказываться. Группа маршалов вступилась за опального полководца: да, говорили они, у Жукова есть недостатки, но то, что ему приписывает Новиков, — явная клевета. На вопрос Сталина: «Что же с ним делать?» — маршал И. С. Конев ответил: «В крайнем случае понизить в должности...»

— А что вы, товарищ Жуков, скажете? — спросил Сталин.