Вадим Кожинов: Коренные различия России и Запада. Идея против закона

В книге «Как пишут стихи» Кожинов утверждает эту преображающую суть поэзии-жизни: «Поэт не может не начинать каждый раз заново, исходить каждый раз не из предшествующих стихов, а из самой своей жизни, как будто он переливает ее в теле стиха впервые. А затвердевающие приемы уже выработанного мастерства препятствуют этому. И тогда вместо творческого поведения стихи запечатлевают искусственную позу, вместо живых движений – заученную жестикуляцию».

Как представляется, гений Кожинова всеми его трудами, гигантским внелитераторским общением и работой старающийся вывести принцип прерывистой, но единой русской истории, соединить государственность, православие и бесконечно ценный советский опыт достижения военно-индустриального суверенитета, породил феномен идеологии преображения, которую крайне необходимо нам разрабатывать и дальше.

Творческий подвиг Кожинова задает нам современную цивилизационную основу России на долгие годы (может, на столетие и больше) вперед, что очень напоминает мне феномен теологии освобождения, которая в качестве принципа становящейся Ибероамериканской цивилизации была порождена частью католического клира Латинской Америки во второй половине прошлого века в ситуации необходимости решения проблемы социальной справедливости, зависимости и колониализма.

Вадим Валерианович ушел от нас 25 января 2001 года, в самом начале нового столетия и тысячелетия, как бы удовлетворившись тем, что предыдущий век закончился. Говорю это вполне серьезно, поскольку, так случилось, в 2000 году несколько раз спорили с ним о том, когда именно начинается новое тысячелетие, в 2000 или 2001 году. Тогда эти дискуссии, порой очень жаркие, мне представлялись достаточно случайными, дотошностью влюбленного в историю человека, теперь же понимаю, что ему было принципиально важно знать точное время окончания века, чтобы достоверно и лично подвести итоги ушедшего вместе с ним XX века.

Это глубоко символично – одна из решенных им сверхзадач, как я уже упоминал, состояла именно в том, чтобы наш страшный и прекрасный российский XX век, свидетелем которого он, родившись в 1930-м году, являлся, передать нам (во всех своих трудах и в фундаментальном «Россия. Век XX») во всем его трагическом и многомерном величии как бесценный дар, крепкую опору для нашего следующего воскрешения и развития страны.

Не имевший никаких подарков от советской власти, принадлежа во многом к чуждом советизму и хранящим память о дореволюционной России слою людей, объективно и без прикрас освещая советский период, Кожинов никогда и ни в одной своей строке не был антисоветчиком.

Это определяется, в частности, тем, что Вадим Валерианович, увидев российскую историю как прерывистое движение с бедами и победами (эта диалектика разыграна в книге «Победы и беды России»), гибелью и воскрешением страны, нашел поразительное решение для достижения максимальной беспристрастности своего исследования советской истории.

Поскольку любое историческое знание по определению не может быть вне точки зрения, позиции, Кожинов выбрал себе позицию не выигравших и не проигравших в той страшной гражданской войне, а тех, кто, как он доказывал, и не мог выиграть или даже проиграть – «черносотенцев» (здесь необходимо изучать его глубочайшую работу «Черносотенцы и Революция», в которой детально и предельно доказательно произведена реабилитация «черносотенцов» и восстановлены честные имена их деятелей).

В результате такого оригинального мыслительного хода, отражающего его абсолютный слух в восприятии нашей истории, Кожинов со всей отчетливостью выступил против примитивного, но преобладающего, толкования Революции как волюнтаристского и антигосударственного действа горстки большевиков.

По Кожинову, главным разрушительным моментом Революции и фактором распада страны стал не Октябрь, а Февраль 1917 года, когда «прогрессивная общественность» с псевдолиберально западническими идеями с вожделением уничтожила Российскую Империю. Таким образом, действующих сил в 1917 году было не две: «старый порядок» и большевики, а три: проигравшие монархисты и монархия, победившие в Феврале (их Кожинов убийственно точно назвал «детьми Февраля») и практически ни на что не влияющие тогда большевики.

Почему это – сверхважное знание? Потому что оно позволяет совестливым людям правильно определяться. Ты монархист – замечательно, выступай тогда не только против большевиков, но и, прежде всего, против детей Февраля. Но нельзя, не издеваясь над исторической правдой и собственным сознанием, заявлять себя монархистом и выступать на стороне «белых».