Дмитрий Шерих - История Петербурга наизнанку. Заметки на полях городских летописей

Читал пространные документы – не по памяти же!

А вот меншиковское письмо к Петру I от 27 августа 1705 года, где Александр Данилович кается в проволочках с исполнением одного важного поручения: «Я надеюсь, что уже ваша милость не безъизвестен (по писмам собственных наших рук, на одном листу к милости вашей посланным), в каком мы вчерашняго дня обреталися состоянии, однакож не ради чего иного, но токмо для (в начале) здравия милости вашей, а потом обрадуяся общему свиданию с их милостми здесь обретающимися господами, так силны и шумны были».

«Собственных наших рук» – можно ли понять это иначе, чем собственноручно написанное письмо? Вряд ли. Быть может, пространные послания Меншиков и диктовал писцам, но короткие, судя по всему, способен был начертать и сам.

Такие вот коррективы в образ первого губернатора северной столицы: и пирожками он не торговал, и грамоте был обучен.

Напоследок – несколько фраз о судьбе Мартина Нейгебауэра, уже больно она примечательна. Помыкавшись в Германии, он поступил на службу к шведам, где сделал впечатляющую карьеру. Был при Карле XII во время Полтавской битвы в качестве секретаря; унеся оттуда ноги, несколько лет служил шведским посланником в Константинополе, в 1728-м был пожалован баронским титулом.

Люди старшего поколения, быть может, помнят патриотическую песню «Сердце Кутузова», написанную в 1967 году композитором Марком Григорьевичем Фрадкиным на стихи Евгения Ароновича Долматовского. Исполнял ее тогда ансамбль песни и пляски имени Александрова:

В основе песни – история столь же общеизвестная, сколь и апокрифическая. Доныне на страницах газет, журналов, альманахов можно встретить сообщения о том, что сердце Михаила Илларионовича Кутузова захоронено близ Бунцлау (ныне польский Болеславец), неподалеку от места его кончины. А вот что говорилось в уже классической книге ленинградца Льва Николаевича Пунина «Фельдмаршал Кутузов», увидевшей свет в 1957 году: «Сердце Кутузова, по его желанию, было похоронено на кладбище близ г. Бунцлау. „Прах мой пусть отвезут на Родину, а сердце похоронят здесь, у Саксонской дороги, чтобы знали мои солдаты – сыны России, что сердцем я остаюсь с ними“, – завещал Михаил Илларионович.

На окраине д. Тиллендорф, у дороги, ведущей из Силезии в Саксонию, на небольшом холмике, под сенью деревьев покоится сердце русского фельдмаршала. Простая кладбищенская ограда, небольшой постамент и круглая гранитная колонка. Так просто и скромно выглядит памятник великому русскому патриоту».

Бунцлау, Тиллендорф… Но причем же здесь Петербург?

Очень даже причем. Сердце Кутузова, как доказано давно, лежит в Казанском соборе северной столицы России.

Напомню: строительство этого храма завершилось перед самой Отечественной войной, в 1811 году, а уже через два года в склепе собора решено было похоронить фельдмаршала. Забальзамированные останки доставили из Бунцлау в Стрельну, а оттуда процессия направилась в Казанский собор. У границы города «благодарные сыны российские» выпрягли лошадей из траурной колесницы – и повезли «на своих плечах драгоценный прах спасителя Отечества к месту грустного назначения».

А больше века спустя, в сентябре 1933 года, по поручению главы Ленинграда Сергея Мироновича Кирова в склеп собора была отправлена солидная комиссия в составе трех сотрудников Музея истории религии и представителя ОГПУ – чтобы вскрыть склеп Кутузова и выяснить, находится ли здесь его сердце. Один из участников комиссии Борис Никифорович Сократилин позже вспоминал: «Мы спустились в подвал, пробили отверстие и прошли внутрь склепа. На небольшом возвышении стоял гроб. Мы сдвинули крышку. Перед нами лежало тело Кутузова, облаченное в зеленый мундир с золотыми эполетами. У головы Кутузова я увидел сосуд из серебристого металла. С трудом отвинтили крышку. В сосуде, заполненном прозрачной жидкостью, лежало сердце… Мы снова завинтили сосуд и положили его на прежнее место».