Александр Бушков: Борис Березовский. Человек, проигравший войну

Самое интересное, что никаких документов, подтверждавших, что упомянутыми акциями Березовский владел, он предоставить не мог. Ни о покупке, ни о продаже. И вообще, забавно, как английский судья, да еще баронесса, оперирует такими понятиями, как «крыша».

Претензий по поводу «Русала» Абрамович тоже не признал.

«Г-н Абрамович отказался признать претензии г-на Березовского, сформулированные в иске последнего к „Русалу“. Суть позиции г-на Абрамовича заключается в том, что он отказался признавать претензии г-на Березовского на его капиталовложения в алюминиевых активах, предшествовавших слиянию, основанные на утверждении о существовании устного обязывающего соглашения 1995 г., определявшего, что и г-н Абрамович, и г-н Березовский или г-н Патаркацишвили должны иметь возможность участвовать в тех же долях в любом последующем деловом предприятии, начатом любым из них. Он также отрицал, что когда-либо в 1999 г. или в любое другое время соглашался участвовать вместе с гг. Березовским и Патаркацишвили в приобретении алюминиевых активов, предшествовавших слиянию на тех же условиях, которые были определены предполагаемым соглашением 1995 г.». (Из решения судьи.)

Как вы уже заметили, речь идет о неких устных договоренностях. Могло быть такое? Вполне. Дело, конечно, не в вере в «честное купеческое слово». Просто в 90-х «кидать» Березовского было себе дороже. В 2001 году – возможно, тоже. А потом времена поменялись. Но, возможно, было и иначе. Абрамович и в самом деле мог отстегивать Березовскому за «крышу». А может быть – дело обстояло не так, не эдак, а вообще по-иному.

И пошло разбирательство.

Вообще-то и российское, и английское законодательства устные договоренности признают. Но для этого все-таки честного благородного слова тут недостаточно. Требуются либо свидетели, либо некие рабочие материалы, либо еще что-нибудь… Ничего этого Березовский предоставить не смог.

«Те документы, на которые г-н Березовский опирался как на косвенные доказательства, подтверждающие его правоту, в большинстве случаев (хотя и не всегда) были созданы значительно позже, чем были заключены предполагаемые соглашения, это не были документы, переданные г-ну Абрамовичу или его представителям, и эти документы возможно было толковать по-разному, не обязательно в поддержку претензий г-на Березовского.

…Во-вторых, устные свидетельства, касавшиеся исков, были невероятно устаревшими. По сути дела, суд просили вынести решение, основанное на ограниченном количестве непосредственных доказательств, связанных с событиями, произошедшими много лет назад. При рассмотрении дела о принятии устных соглашений доказательства, касающиеся событий, произошедших много лет назад, неизбежно порождают ряд особых проблем. Помимо того факта, что по совершенно понятным причинам свидетелям часто трудно вспомнить то, что случилось много лет назад, и они редко могут вспомнить конкретные слова, которые они тогда употребляли, свидетели кроме того могут легко убедить самих себя, что их воспоминания о том, что произошло, соответствуют действительности». (Из решения судьи.)

В общем-то, выиграть при таком раскладе можно только в одном случае – если суд куплен на корню. Но здесь был явно не тот случай. По некоторым сведениям все говорили БАБу, что дело это дохлое, и выиграть его нет никаких шансов. Но Березовский упорно продолжал процесс.

Элизабет Глостер отмечает, что дело в общем и целом шло в рамках приличий, хотя и упоминает о яростных перебранках.

Березовского постоянно «поздравляли соврамши». Так, он заявлял, что выставленные им свидетели не имеют никакой материальной заинтересованности в исходе процесса. Однако выяснилось, что это совсем не так.

«Особенно показательным для установления его недостоверности как свидетеля было его первоначальное утверждение во время перекрестного допроса о том, что ни один из представленных им свидетелей не получит финансовой выгоды, если он добьется успеха при рассмотрении дела в Коммерческом суде. На самом деле это было неправдой. Два свидетеля со стороны г-на Березовского, д-р Носова и ее муж, адвокат г-н Линдли, должны были бы получить очень большую выгоду, если бы г-н Березовский выиграл дело. При повторном допросе, когда впервые были оглашены условия „гонорара успеха“, г-ном Березовским было дано совершенно неубедительное объяснение того, почему он до этого не дал правдивый ответ.

…

Я с сожалением должна признать, что, проанализировав достоверность показаний г-на Березовского, пришла к выводу, что он мог бы сказать почти все что угодно для обоснования собственного иска». (Из решения судьи.)