Сергей Миронов - Линия горизонта

Ситуация с приватизацией сельхозземель – ненормальна и аморальна. Делать вид, что вопросы урегулированы и теперь, дескать, все в руках самих владельцев земельных долей – значит, не видеть реальной жизни и заниматься самообманом. К сожалению, именно так сегодня предпочитают поступать многие федеральные и региональные чиновники, ответственные за село. Такую «мудрую» позицию занимают и многие политики.

Почему, господа-товарищи, мы так не доверяем простому селянину? Боимся, что, получив не виртуальную долю, а конкретный участок, он бросится распродавать кормилицу-поилицу? Да полноте! Бесконтрольные земельные доли распродавать и скупать гораздо легче. А организованный выдел участков в натуре привел бы только к большей прозрачности и юридической четкости. Скорее всего, большинство участков так и осталось бы в аренде у агрохозяйств. Только в аренде цивилизованной, законно оформленной. Ну а если и дойдет дело до продажи земли по справедливым ценам, какая в этом катастрофа?

Катастрофа происходит сейчас. В нынешней ситуации, как рыба в воде, чувствуют себя земельные спекулянты и криминалитет. Множатся факты незаконного отчуждения земельных долей граждан и регистрации на них права собственности иных лиц путем обмана, злоупотребления доверием и подделки документов. В ход идут преднамеренные банкротства, иные манипуляции с земельными долями. Нельзя не видеть, что процесс активизируется в связи с развитием нацпроекта «Развитие АПК», т. к. привлекательность владения сельхозугодьями возрастает.

По некоторым данным около 60 процентов земель сельскохозяйственного назначения в Московской области уже находится в руках крупных частных собственников. Весьма драматично ситуация складывается в Южном федеральном округе, где форсированными темпами идет скупка сельскохозяйственных площадей, причем нередки случаи скупки земель иностранными гражданами.

Что делать? Ответ был дан еще в начале XX века великим реформатором Петром Аркадьевичем Столыпиным. Задачи, стоявшие перед ним, – находить способы справедливого дележа общинных земель – идентичны нашим. И многие методы и подходы великого русского реформатора, при всей исторической обусловленности, вполне пригодны для современной ситуации.

Но судьба наследия Столыпина драматична. С одной стороны с началом рыночных реформ его фигуру и либералы, и центристы, и национал-патриоты пытались сделать своим знаменем. С другой – серьезного разговора о столыпинской реформе, желания применить ее опыт как не было, так и нет. Вспоминают про переселенческую политику, про отруба и хутора. Но это ведь частности, инструментарий. А стержень реформы был в непреклонной политической воле – дать крестьянину землю в конкретных границах, в максимально пригодном для эффективного земледелия виде.

Ради приоритетной задачи Столыпин проламывал сопротивление сельских общин и бюрократии, вплоть до принуждения к разделу земли. Максимально упрощал процедуры. Затраты на землеустройство несло государство. Земские начальники имели во многих случаях полномочия решать спорные вопросы без волокиты. В России была создана стройная и эффективная система землеустроительных комиссий. В отличие от нынешних спецов по земле, для которых главное – побольше содрать денег с владельца, те занимались поиском комплексных землеустроительных решений, позволяющих справедливо разделить землю и организовать ее эффективное использование.

Столыпин сумел прищемить хвост земельным спекулянтам. Крестьянский поземельный банк, сосредоточивший огромный земельный фонд, выполнял функцию ценового амортизатора. Если крестьянин, выделившийся из общины и получивший надел, решал продать землю – банк гарантировал покупку по справедливой цене. С другой стороны – сбивал цену при спекулятивных попытках необоснованно взвинчивать ее.

Не менее интересно, что к Крестьянскому банку на определенном этапе были прикомандированы землемеры, межевые техники, другие специалисты, которые занимались улучшением скупленных участков. Можно сказать, их предпродажной подготовкой, вплоть до устройства колодцев, запруд и осушения заболоченных мест. Тем самым и качество участков повышалось, и общая нарезка сельскохозяйственных угодий оптимизировалась.