Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга пятая. 2005 г.

На Совет директоров я не попала, но была на собрании акционеров (не будучи акционером). Утвержден новый гендиректор. Личность «серая», зять «бывшего». Только-только начали давать зарплату за 7-ой месяц. К новому году обещали закрыть все долги. Их думают гасить за счет продажи складов по бросовым ценам. Возникают вопросы: кто купит и что дальше? Но об этом не принято говорить, так как почти решено, что все равно заводу не жить. Такое положение наблюдается повсюду. Если о бюджетниках еще что-то говорят, то о промышленности «забыли», а втихомолку уничтожают. То, что касается властей – понятно. Но, к сожалению, в левой печати тоже тихо. А ведь скоро может быть и поздно.

На мой взгляд, пора, если и не менять лозунг «даешь зарплату!», то обязательно дополнять его призывом к сохранению производства, как основы жизни, в том числе и зарплаты, и ее роста. Я на свой страх и риск раскручиваю события в этом направлении на заводе, и уже нырнула в события. Нырнуть нырнула, но вот как вынырну? Что-то стал меня грызть червь сомнения: не наделала ли я глупостей?

А вообще пора нашу борьбу на предприятиях поднимать на более высокий уровень. Ограничивать ее зарплатой, колдоговором нельзя. Какой тут колдоговор, когда заводы рушатся. Самое плохое, что опыта «нуль». Я, правда, обратилась к Тюлькину с этим вопросом (о нашей ситуации на «Холодмаше»), но не очень надеюсь на ответ. Мне кажется, что необходимо на законодательном уровне начать активно работать над проблемой неэффективного собственника и поднимать вопрос о национализации промышленности. Необходимо начать формировать общественное мнение в этом направлении и использовать его как таран, если другого пока не дано, не закрывая глаза на эту национализацию, как часть буржуазной реформы, направленную на стабилизацию власти. У нас много говорят о думской трибуне – так вот она! Обидно, что у Караулова все эти проблемы обозначены острее. А ведь все мы знаем, кто такой Караулов.

О возможностях обследования и лечения. (Я писал ей о необходимости лечиться). «Кто нас, бедноту, обследовать будет и как? Порой талона к врачу не добьешься! Питание соответственно доходам, ведь выше головы не прыгнешь. Отдых тоже требует средств, а я порой «зайцем» езжу. Унизительно, но факт. Конечно, люди везде разные и профессионалы везде есть, но среди эскулапов недобросовестных, может быть, больше, чем среди прочих, потому что больной человек – «золотая жила» для них. Я знаю это не понаслышке. А какое порой увидишь жестокое отношение к умирающим. Вспомнишь, и жить не хочется. Я еще не слышала, чтобы врачей судили за халатность. Сомневаюсь, что с повышением зарплаты врачам и учителям положение изменится. Ответственность от зарплаты не зависит. Конечно, есть-пить надо, но нравственность деньгами не измеряется и с зарплатой не растет. Сытое самодовольство никогда ни на что не откликается, впрочем, как и не сытая ограниченность»

Я полвека лечу больных и учу врачей. Врачебный цех, даже в наше время, в целом еще здоровый, хотя уже очень многие видят больных через «доллары в глазах». Это явление порождается крайне низкой зарплатой врачей, особенно в поликлиническом звене. И за халатность врачей судят. И гибнут врачи и в Чечне, и в Моздоке. Но я не буду оспаривать горького суждения об «эскулапах», которое высказала честная и справедливая коммунистка О.А.Бойко. Ее опыт имеет место быть, тем более, что и саратовские примеры это подтверждают. Эти примеры – симптомы нарастающего одичания в нашей, казалось бы, наиболее человечной среде.

«Хотелось бы узнать, пишет она дальше в своем письме, как у вас противостоят антиленинской истерии и что «народ»? Как же меня этот Михалков раздражает, хоть бы кто-нибудь пальнул в него, в эту сытую и мерзкую рожу. Но нацболы выше хулиганств не поднимаются, а у меня нет «товарища Маузера».

Солдатова прооперировали. Операция шунтирования продолжалась около 6-ти часов. В ходе операции зафиксировали инфаркт миокарда. Когда это диагностировали, хирург (проф. Белов) сказал: «Я этому мужику умереть не дам!» Операция после этого была продолжена. Позже четверо суток в реанимации и перевод в обычную палату. Особенно тяжко в эти дни его жене: сведения из Москвы поступают нерегулярно. Лечиться там он будет до начала декабря.

Письмо из Самары.

«Несмотря на то, что вы относите меня к тем, кто носит «розовые» очки и глядит сквозь них на гнусные российские события, «парит под потолком», «живет в своем особом мире», я полностью разделяю Вашу обеспокоенность и ощущение приближающейся «гражданской войны».