Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга пятая. 2005 г.

Письмо из Ярославля от О.А.Бойко.

«Вчера приехала с 5-го съезда профсоюзов «Защита». Впечатление от съезда осталось сложное, но ясно одно: «Защита» везде слаба. Конечно, на таких мероприятиях необходимо бывать, но в данном случае, я для себя получила маловато. Но хорошо то, что иллюзий стало меньше. А вообще обидно блуждать в лабиринтах, которые приводят только в тупики.

Теперь о делах. «Праздничные» нам все-таки выплатили. Правда, по минималке, но будем бороться дальше. В Ярославле этот случай (оплата) пока единственный. Тем слаще победа! На заводе работала прокуратура. В результате «полетели» главбух, его зам., юрист, и начальник отдела кадров. Все, кроме главбуха, мои личные враги. Хотя врагов еще много осталось, но я рада и этим «головам». Я стала кровожадной! С начала лета я начала «выбивать» дополнительные отпуска за вредные условия труда. Как проходил этот процесс – пером не описать, было что-то! И опять удача – администрация вынуждена уступить, пришлось ей начать предоставлять людям эти отпуска, снятые еще в начале 90-х годов.

В октябре состоится Совет директоров, где будет поставлена точка (?) по поводу гендиректора и возможного банкротства предприятия. Люди на заводе обращаются ко мне за информацией, а я сама толком мало что знаю. Знаю только, что у нас 2 млрд. долга и наши местные банки не дают заводу кредит (душат, но с чьей подачи?). Постараюсь поприсутствовать на Совете директоров, а там видно будет, что делать.

После лета постепенно активизируется политическая жизнь в городе. Участвовала в КПРФ-ном референдуме. С ребятами из «Социалистического сопротивления» пытаемся организовать Штаб сопротивления реформам ЖКХ. Говорила по телефону об этих ребятах с В.А.Тюлькиным. Говорит, что связь с ними держать надо. Кстати, видела его на съезде «Защита». Ребята из «Соц. Сопротивления» активные, но их тоже маловато, амбиций у всех нас хоть отбавляй. Кажется: сделать бы все зараз, но не получается. Ребята эти – ярые противники КПРФ, поэтому и в Комитет спасения не идут. Я думаю, что время покажет.

Часто болею. У меня одна мечта – умереть быстрой смертью, а остаток жизни провести в борьбе. Борьба – единственный мой интерес, единственный стимул и смысл. Конечно, на всех нас периодически находит волна сомнений в своей востребованности, в своих возможностях. Долгие годы я только и занималась «самокопанием». Да и сейчас, порой, хочется биться головой о стенку от своей ничтожности и никчемности. Останавливает только сознание того, что хоть разбейся – не поможет. Просто одинокой душе, чтобы выжить, остается одно – зажмурившись идти напролом только вперед, не оглядываясь, чтобы не было так грустно. Есть очень близкие товарищи, друзья. Хочется думать, не продадут.

Хоть я и не знаю Солдатова, а он меня и подавно, передайте ему пожелания скорейшего и полнейшего выздоровления. Ему задание – встать в строй непременно».

Из письма старшему другу в Москве. «Жизнь идет по-прежнему. Больших неудач нет. Окружающее пространство замерло в нефтедолларовой трясине. Объявили о выборочном повышении зарплат участковым врачам – терапевтам и педиатрам и медсестрам поликлинического звена. Сейчас участковый врач обслуживает 3 участка, особенно плохо дело у педиатров. Врачи бегут из нищеты в торговлю. Именно это, нетерпимое, положение заставило правительство предложить надбавки, а отнюдь не забота о медиках. Зурабовщина! Они спасают не врачей, а самих себя.

Какое ужасное время! Пушкин пережил Грибоедова, Лермонтов – Пушкина, а Гоголь их всех. И всего-то лет за 20. Неужели и мы не переживем очередного директора национального российского кладбища?! Надо пережить..»

Из письма в Москву – профессору, работающему в Боткинской больнице. «Книга «Перерождение» (в 5-ти выпусках) вынуждена быть редкой и малоизвестной, так как не имеет общего читательского назначения и потому, что нехорошим людям читать её нельзя. А нехороших много. Шлю вам ее, прочтете – откликнитесь.

В Саратове прекрасная осень. Голубая. На даче, где мы бездельничаем, очень хорошо. Золото-пурпурная листва, синяя Волга и высокое небо. Добираемся пешком – потихоньку, по-стариковски. Пожить бы здесь, а мы наскоком – на 5–6 часов, но и то – хорошо, наполняемся кислородом.

На кафедре, где почти все – мои ученики (35 диссертаций за последние 21 год), относятся ко мне хорошо, берегут. Плохо, что безденежье бьет и по больным, и по больничным врачам. Это росту не способствует. Романтизма и интеллекта поубавилось. Добывают хлеб насущный. Власть (мерзавцы) обирает народ. От нее ждать нечего, ее нужно уничтожать».