Дмитрий Шерих - Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры

Вероятно, и эта мера была вскоре отменена, потому что мне, бывшему ежедневно на улицах, не приходилось более натыкаться на подобные сцены.

Министерство внутренних дел с своей стороны издало, 25-го июня 1831 года, «Краткое наставление к распознанию признаков холеры, предохранения от оной и средства при первоначальном ее лечении», наполненное, может быть, и полезными правилами [17], но между ними и встречаются такие, которые свидетельствуют, что это писалось для того только, чтобы написано было, а удобно ли и применимо ли оно, к исполнению – об этом, кажется, никто из писавших и не думал.

Возьмем на выдержку:

б) «Запрещается пить воду нечистую, пиво и квас молодой».

Спрашивается, что же пить наконец простолюдину? Водопроводов тогда не было и бо́льшая часть небогатого народонаселения пользовалась водой из Фонтанки и других каналов. Если писавшие находили все это для питья вредным, то, полагаю, должно было бы указать жителям, чем заменить означенное питье, как употреблять, сколько; но об этом ничего не сказано.

г) «Запрещается после сна выходить на воздух».

Что это? – не понимаю! Вероятно, тут опечатка или слово пропущено. Полагаю, следует читать: «на тощак» после сна не выходить, или «тотчас», или что-нибудь в этом роде, – тогда будет смысл.

ж) «Запрещается жить в жилищах тесных, нечистых, сырых».

А на дом Вяземского на Сенной, до сих пор (1874 г.) служащий источником и рассадником холеры, тифа и других болезней, полиция в то время не обращала никакого внимания.

л) «Запрещается предаваться гневу, страху, утомлению, унынию и беспокойству духа».

Ничто так не располагало к страху, к унынию и к беспокойству духа, как беспрерывно издаваемые правительством предостережения, наставления, распоряжения (кои тут же отменялись), попечительские посещения, ежедневные разнородные требования полиции, тревожившие и наводившие страх на жителей столицы.

Немалое также имело влияние на расположение духа жителей к унынию, это бесконечные похороны и погребальные процессии, которые только на улицах и были видны. Из больниц вывозили на ломовых целые вереницы черных осмоленных гробов [18], от которых встречные жители уберегались, нюхая уксус или прячась под ворота домов, квартир. Забирали на улицах, в жилищах, в лавках людей, хватавших лишнюю чарку водки «для куража» или по другим причинам бывших не в нормальном положении.

<���…>

Действительно, пьянство распространилось в это время значительно более обыкновенного, и были случаи, что полиция, подняв пьяного на улице, приняв его за холерного, отправляла в больницу, где этот мнимый больной, проспавшись и сознав свое положение, бежал домой по улице в больничном халате и в колпаке, распространяя в народ ненависть к докторам и к больницам, будучи уверен, что туда хватают народ, чтобы травить.

н) «Запрещается выходить из дому, не омывши все тело или, по крайней мере, руки, виски и за ушами раствором хлористой соды или извести, или простым вином, смешанным пополам с деревянным маслом».

Как это удобно и применимо к исполнению – предоставляю судить каждому.

п) «Предписывается иметь с собою скляночку с раствором хлористой соды или уксусом, которыми чаще потирать руки, около носа, кроме сего, носить в кармане сухую хлористую известь, зашитую в полотняную сумочку».

Всех тех, которые строго исполняли это наставление, народ на улицах останавливал, и если находил в кармане в скляночке уксус, либо порошки хлористой извести, заставлял в удостоверение, что это не яд, выпивать, а порошок насильно сыпал в рот. Несчастные жертвы заботливости о самосохранении были избиваемы, и многие поплатились даже жизнью [19].

Откуда появились слухи об отраве, сказать не могу, но всеобщая молва была, что поляки старались разорять, отравлять и изводить русский народ всячески и во чтобы ни стало.

Что действительно были люди злонамеренные, распространявшие разные нелепые слухи и подстрекавшие народ к волнению, – это верно, потому что по высочайшему повелению была назначена комиссия для разбора и суда взятых в дни возмущения зачинщиков; но кто были эти люди, не знаю, потому что пишу то, чему сам был свидетелем и что знаю наверное, основываясь на того времени официальных документах [20].

<���…>

В ночь с 19-го на 20-е августа 1831 г. разразилась над столицей сильная гроза с проливным дождем, причинившая много кораблекрушений в Кронштадте и сделавшая много добра для Петербурга. Воздух освежился и очистился от миазмов, духоты и смрада, накопившихся от продолжительных постоянных больших жаров; природа ожила, и холера стала быстро с того дня уменьшаться.