Анатолий Манаков - Апостолы двуликого Януса - Очерки о современной Америке

С наступлением осени каждого четного года активность конгрессменов достигает своего апогея. Именно в эту пору их можно чаще увидеть в избирательных округах и штатах, на телеэкранах и страницах печати, на трибунах, а то и просто на улице, пожимающих руки случайным прохожим. Аппараты законодателей начинают работать на полную катушку, и отнюдь не из–за того, что спал наконец летний зной: в первый вторник ноября их ожидают новые выборы.

Осенью каждого четного года борьба идет за все 435 мест в палате представителей и чуть менее трети мест в сенате. Это не означает, однако, полного обновления состава конгресса, ибо обычно с насиженных мест никто уходить не хочет, и после выборов многие из них остаются за теми, кто уже оккупировал офисы на Капитолийском холме два, четыре, шесть лет назад. Чтобы удержаться, нужно лишь приложить некоторые усилия по дискредитации соперника из другой партии, пожать больше рук, выступить чаще по телевидению, отказаться от сна, но не от «паблисити». Этим и занимались кандидаты в конгресс, разъезжавшие по стране в погоне за голосами избирателей.

И республиканцам, и демократам приходилось довольно туго. Первым хвастаться было нечем — девятимиллионная армия безработных, застой во многих отраслях промышленности, выросший до астрономических цифр дефицит платежного баланса, скачущий заметный уровень инфляции. У демократов положение было менее уязвимо, но далеко не самое выигрышное, а преимущество больше психологическое: их предвыборная стратегия — критика всего, что делало в экономической области правительство республиканцев. Посему демократы в ходе предвыборной кампании выбросили лозунг «Все несправедливое — это республиканское!». Однако своей конкретной экономической программы, которая существенно отличалась бы от республиканской, у них не было.

Прислушиваясь к словесной перепалке между кандидатами двух крупнейших политических партий, можно было подметить и еще одну характерную деталь. Хотя психологическое преимущество было на стороне демократов, республиканцы чаще выступали на телевидении, их рекламно–пропагандистская деятельность явно нейтрализовывала усилия соперника. Секрет успеха прост: за три месяца до выборов в фонды республиканцев поступило 146 миллионов долларов, а демократы в своей партийной казне не насчитали и 20 миллионов. К выборам, как и ожидали, финансовое превосходство правящей партии стало еще заметнее — в основном за счет пожертвований крупного бизнеса, не скрывавшего своих партийных симпатий. Торговая палата США, например, прямо рекомендовала корпорациям поддержать девяносто восемь конкретных кандидатов в конгресс от республиканцев и лишь одного от демократов. Борьба двух крупнейших буржуазных партий, по существу, превратилась в борьбу кошельков.

«Для республиканцев политика — это бизнес. Для демократов — удовольствие», — заметил один из знатоков американской политической кухни. Однако многим законодателям, получившим место в конгрессе, удается совмещать одновременно и бизнес, и удовольствие.

Что общего между конгрессменом и торговцем подержанными автомашинами? Политический сатирик Рассел Бейкер подсказывает: «Оба страшно не хотят, чтобы кто–то заглядывал «под капот» и обнаруживал там дряхлый генератор, уже давно не способный дать ни одной свежей искры». Видимо, следует добавить еще, что оба тщательно скрывают дефекты не только в «системе зажигания».

Применив к конгрессменам «трихирологию», или очень ходовое сейчас в Америке учение о «жизненной кривой», обнаруживаешь и у них свои «биоритмы». Так, например, весьма любопытное явление происходит с кривой количества судебных разбирательств, возбуждаемых против членов палаты представителей и сенаторов. За тридцать лет с 1941 года серьезных скандальных историй зафиксировано пятнадцать, то есть одна в два года. В последующее десятилетие угроза возбуждения судебных дел нависала уже в среднем над тремя конгрессменами в год. Кривая, что называется, резко поползла вверх.

В чем же обвиняли «мистера неподкупного»? Во взяточничестве, в прикарманивании казенных денег из фонда избирательных кампаний, получении завышенного жалованья и других финансовых злоупотреблениях. К злату страсть на Капитолийском холме питают все, но одни стараются это делать «в рамках закона», другим не удается балансировать, и они оказываются вне оных. Сенатора–демократа из штата Нью–Джерси Гаррисона Уильямса, скажем, попутал не просто бес, а «арабский бес»: он заключил крупную закулисную сделку с арабским шейхом, роль которого, как оказалось, исполнял американец, агент ФБР, не знавший ни слова по–арабски. Разоблачение завершилось позорным возвращением сенатора в его родной штат, хотя истинное его место, если вспомнить Марка Твена, «на каторжных работах с цепью и чугунным ядром на ногах».