Дмитрий Павлов - На пути к Цусиме

Милостивый государь, граф Владимир Николаевич.

Считаю долгом обратить внимание Вашего сиятельства на нижеследующую секретную телеграмму от 22 октября/4 ноября, полученную в Илдызе [364]от турецкого посла в Лондоне, «Английский министр иностранных дел, — донес Муссурус–паша, — конфиденциально сообщил мне сегодня, что согласно полученным им вполне достоверным сведениям, что, в Константинополе уже несколько времени проживает русский полковник, при коем состоит офицер в низшем чине; что обоим этим лицам поручено собирать конфиденциальным путем сведения об организации турецкой армии и что около 15 дней тому назад туда же прибыл третий русский офицер с 20 солдатами, из коих пятеро помещены при русской церкви поблизости Сан–Стефано, а остальные находятся в здании русского посольства. Маркиз Лансдоун сказал, что пребывание в Константинополе русских офицеров, на которых возложено их правительством секретное поручение, может повлечь за собой весьма серьезные последствия и что турецкому правительству следовало также обратить внимание на появление русских солдат. Маркиз прибавил, что чувства искреннего расположения к Порте побудили его предупредить ее о тайных замыслах русского правительства и что если сведения об этом не дошли еще до нас иным путем, то он надеется, что мы примем соответствующие меры предосторожности».

Телеграммою, адресованною из Илдызатого же числа, Муссурус–паше поручено было передать маркизу Лансдоуну, что Портою сделано распоряжение о производстве тайного расследования и что за сим оттоманскому министру иностранных дел поручено будет принять необходимые меры к прекращению действий, которые не только не согласуются с мирными отношениями между державами, но и составляют нарушение принципов международного права.

Русский полковник, о котором говорится в телеграмме турецкого посла в Лондоне, есть, без всякого сомнения, жандармский подполковник Тржецяк, командированный сюда для наблюдения за проживающими в Константинополе японскими тайными агентами.

Примите, милостивый государь, уверения в глубоком моем уважении и таковой же преданности.

Организация охраны Суэцкого канала, подходов к нему и Красного моря во время прохода судами 2й эскадры флота Тихого океана от покушения японцев поручена лицу, хорошо известному Департаменту полиции Министерства внутренних дел, — отставному капитану 2–го ранга французской службы Морису Луару. Организация распадается на две части: охрану с суши и охрану с моря. Для первой Луаром, поступившим на службу в администрацию Канала, учреждена сеть агентов, а для второй — наняты три яхты, по одной для Порт–Саида и Суэца и одна для Адена.

Общее руководство всеми охранными мерами, а также сношения по делам охраны с египетским правительством возложены на нашего дипломатического агента в Каире, действительного статского советника Максимова, в помощь которому командирован временно в Египет наш морской агент в Турции капитан 2–го ранга Шванк. Кроме того, в южный район Красного моря для наблюдения за деятельностью японцев командирован бывший наш консул в Хакодате, надворный советник Геденштром.

Организация охраны, учрежденной капитаном 2–го ранга Луар, по сметным исчислениям, будет стоить до 540 000 франков и, кроме того, на содержание агентов при действительном статском советнике Максимове, капитане 2–го ранга Шванке и надворном советнике Геденштроме потребуется ассигнование до 55 000 руб.

Испрашивается высочайшее соизволение на внесение необходимого для содержания охраны кредита в сумме 540 000 франков и 55 000 руб. в имеющий быть представленным в Особое совещание перечень чрезвычайных сверхсметных кредитов на военные потребности с обозначением сего расхода на известное его императорскому величеству употребление.

В Красном море отряд вступает в место, где нападения со стороны японцев более вероятны, чем то было в европейских водах. Этим обстоятельством вызывается необходимость большой бдительности и моментальной готовности в ночное время для отражения нападения неприятеля. Тяжелее всего отличить ночью, а иногда и днем неприятельское судно от нейтрального, так как неприятель, конечно, до последнего момента постарается замаскировать себя, сохраняя невинный вид, и часто даже будет прикрываться нейтральным флагом или идти совсем без оного. Ввиду тяжелых политических последствий считаю предпочтительнее лучше пропустить неприятеля, не дав ему причинить вреда отряду, чем ошибочно расстрелять нейтральное судно и вызвать повторение случая в Немецком море [366][…].