Array Коллектив авторов - Быть чеченцем - Мир и война глазами школьников

Руководители операции велели тем жителям, кто не мог идти в силу болезни, старости и по другим причинам без посторонней помощи выехать, собраться в конюшне для последующей отправки их транспортом. Для их сопровождения с ними оставались и здоровые. Ожидавшие гужевой транспорт люди расположились на отдых на разостланном в конюшне сене. Вдруг по команде начальника они были заперты на засов, после чего строение обложили сеном и подожгли. Предчувствуя смерть от огня, в последний момент люди выбили ворота. Но солдаты стали расстреливать их в упор из автоматов. Завал из трупов помешал выйти остальным. Объятая огнем конюшня рухнула. Все, кто был в ней, оказались погребенными под свалившейся крышей» [94].

Это описание расправы над беззащитными женщинами, детьми и стариками. Генерал Гвишиани [95]лично руководил этой операцией.

Очень много чеченцев сражалось с немецкими захватчиками. Они свято верили, что умирают за свободу всего советского народа, за свободу своей Родины. В то же время их немощных родителей, малолетних братьев и сестер убивали, травили и сжигали заживо, назвав врагами того самого народа, который они защищали от фашистов. Произошедшее в Хайбахе в конце зимы 1944 года стало символом геноцида вайнахов.

И сегодня ощущаются последствия прошлого. Тому примером являются две военные чеченские кампании. Все знают, что одним из страшнейших изуверств фашистов справедливо считается сожжение заживо в сарае жителей белорусского села Хатынь. В Хатыни заживо сожжено и расстреляно 149 человек гражданского населения. В Хайбахе — сожжено заживо и расстреляно около 700 человек мирных жителей. В первом случае преступление совершили иноземцы, фашисты во враждебной стране. Во втором случае преступление совершили чекисты — в собственной стране, над собственным населением. И если преступления фашистов в Хатыни справедливо считаются беспримерными по жестокости и не подлежащими забвению и прощению, то насколько же бесчеловечнее и подлее преступления чекистов в Хайбахе! Про Хатынь знает весь мир, про Хайбах знают только чеченцы.

Моя Чечня! Сколько слез и крови впитала твоя земля! Свидетели тех страшных преступлений постепенно уходят в небытие. Но после них остаются их рассказы и свидетельства геноцида над чеченским народом. И сегодня, спустя 60 лет после этой трагедии, неизвестны причины, побудившие власть депортировать целый народ. А может быть, они известны, но их не предают огласке? Мне кажется, что задача любого честного человека — добиваться того, чтобы была сказана вся правда [96].

Евгения Миронова, Кемеровская область, г. Ленинск-Кузнецкий, школа № 8, 10-й класс

Цель моей работы не в том, чтобы показать свое отношение, навязать свои мысли или выписать из некой энциклопедии цифры и даты войн между русскими и чеченцами. Да это и невозможно! Нет у нее начала и, наверное, долго не будет конца. Я просто хочу понять, за что у нас такая нелюбовь друг к другу? Не от того ли, что при слове «чеченец» у русских перед глазами встает картина разрушенных домов, убитых солдат, заплаканные лица людей, потерявших свой дом, своих родных и близких? Я не чеченка, поэтому трудно представить мне картину, возникающую у чеченцев при слове «русский», но верно, она не менее болезненная, иначе зачем столько зла? Я хочу понять, есть ли путь к примирению и согласию?

Основой для моей исследовательской работы служат интервью, взятые у восьми человек, разных по своему социальному положению, вероисповеданию и национальности. Это интервью и с чеченцами, и с русскими солдатами, вернувшимися из Чечни, и с женой чеченца, русской по национальности, и с простыми людьми из толпы. Задавая им одни и те же вопросы, я получала то весьма неординарные, то почти схожие ответы. Это помогло сделать мне некоторые выводы, понять наши ошибки. Но бессмысленно будет делать выводы, основываясь лишь на мнениях современных людей. Обязательно нужно разобраться в прошлом наших народов, в их отношениях.

Хочу сказать, что теперешнее противоборство наших народов — уже третий этап их противостояния.

Я считаю, что под тем, что мы называем Кавказской войной, стоит и феодальная революция на Кавказе, и колониальный захват Россией, и столкновение двух вер, одним словом — война. Именно Кавказская война, подразумевающая и завоевание, и колонизацию, и гражданскую войну, но колонизацию прежде всего. Но какие бы доводы мы ни приводили, как бы мы это ни называли, все равно, те семьдесят семь тысяч человек, что потеряла Россия на Кавказских войнах, не вернуть словами и гипотезами. Нам остается только искать ответ на вопрос: почему? за что? и зачем?