Array Коллектив авторов - Быть чеченцем - Мир и война глазами школьников

Вот так в Москве закончилась история нашей семьи, начавшаяся в Гудермесе. А ведь именно в Москве она могла получить не менее интересное продолжение с появлением новых людей и новых судеб. Может, где-то на российских просторах живет сейчас Алексей Юсупов и не знает, что снова мог бы стать членом нашей семьи? Видит Бог, наши сердца для этого открыты.

Заурбек Каимов, г. Грозный, школа № 57, 10-й класс

Тейп, или род Каимовых, был самым многочисленным в маленьком селе Рогун-Кажа [61]. Это село находится в нескольких километрах от районного центра, села Ножай-Юрт. Костяк рода Каимовых составляли три брата. Я хочу рассказать о моем прадедушке по отцовской линии.

Абдул-Кадир Каимов был настоящим человеком в истории.

Революция 1917 года застала его в своем родном ауле. Вести о свершившемся перевороте достигли и далекого горного аула, далекого от политики. Всю свою жизнь мой прадед говорил, что в его жизни самыми безмятежными и счастливыми были только 1918–1924 годы. Это объяснялось тем, что в это время он был юн и молод. В это время вайнахи жили свободно. Основными законами были адаты, которые и регулировали жизнь внутри аула, и решали внутритейповые вопросы. Были налажены отношения между горцами и терскими казаками. Вайнахи занимались хозяйством, образ жизни их устраивал.

Но грянуло новое время: время перемен. Шло новое покорение Кавказа. Основными декретами, принятыми на I Всероссийском съезде советов, были Декреты о мире и о земле. Мира хотели все, а земли требовали те, у кого ее никогда не было. У горцев мало земли, поэтому у них к ней такое трепетное отношение. Каждый чеченец знал, что другой земли нет и нигде не будет. Закон гор гласил, что нельзя отдавать свой клочок земли, но и нельзя зариться на соседский участок. Играя на этих человеческих чувствах, большевики сеяли хаос в обществе.

Миссионеры Советской России быстро находили «своих» людей, которые не работали и не хотели трудиться, праздно шатались в нищете. Эти люди были основой советов, которые продвигались в горах Чечни.

Мой прадедушка вспоминал, что Рогун-Кажа было утопающее в зелени горное село, земля родила все, что в нее было посеяно. В далекие 20-е годы он понимал, что к власти пришли люди, у которых нет Бога, им нечего было терять, даже совесть и честь.

Но жизнь в селе шла своим чередом. Мой прадедушка учился арабской грамоте. В те времена знание языка почиталось, чтение Корана являлось признаком грамотности.

После завершения осенне-полевых работ на широко раскинувшейся поляне Рогун-Кажи-ари, рядом с незамерзающей речкой Ямансу, устраивали ловзар [62]. Основные события развивались в центре поляны. Мужчины, женщины и девушки образовывали огромный круг: с одной стороны — мужчины, с другой — женщины и девушки. В первом ряду у мужчин сидели старейшины, гости, за ними стояла молодежь. У женщин все наоборот — в первом ряду сидели молодые девушки. На одном из таких гуляний мой прадедушка познакомился со своей будущей женой — голубоглазой блондинкой Маржан.

Они поженились в 1926 году, Абдул-Кадиру было 14 лет, а Маржан — 14 лет и 2 месяца. Это была любовь на всю жизнь. Моя мама рассказывала про эпизод, увиденный ею в 1995 году.

Она вспоминает: в первую антитеррористическую кампанию [63]наша семья, жившая в Грозном, переехала в Рогун-Кажа. В небольшой комнате в постели лежала тяжелобольная Маржан. В морозный вечер приехал на один день Абдул-Кадир (он жил у другого сына, в селе Бильтой-Юрт [64]). Все собрались вокруг прадедушки, спрашивая о его житье-бытье. И вдруг, не встававшая месяцами, моя прабабушка, держась за кровать, переползла к дедушке на нары. Все были удивлены, смутился мой прадедушка, а Маржан улыбалась. Надо было видеть ее глаза, полные счастья и восторга.

Вот такой короткий миг счастья.

1920–1930-е годы вошли в историю Чечни как годы усмирения. В 1925 году были осуществлены воздушные бомбардировки 16 населенных пунктов и более 100 подвергнуто артобстрелу. Сжигались и конфисковывались дома «бандитов», «кулаков» и духовенства.

В годы коллективизации государство приняло план сдачи сельхозпродукции. Цифры были нереальными. Кроме того, каждая семья облагалась денежным дворовым налогом. По мере создания государства Советов все сконцентрировалось в руках ревкомов. Приклеивались ярлыки: кулак, враг, бандит, вредитель, спекулянт. Ситуация ухудшалась с каждым днем. Обобществлялось все, даже домашняя птица. Этот период пережили не только чеченцы, но и все народы бывшего СССР. Создавалось равенство в бедности. Кулаками становились те, кто от ранней зари до вечера трудился на своих наделах, кому «богатство» доставалось через пот и кровь. Сносились мечети. Весной 1929 года в Чечню, как и в Россию, пришли нищета, болезни, голод.