А Старцев: Генри Торо и его Уолден

Весной 1845 г. Торо предпринимает свой опыт правильной жизни. На берегу Уолденского пруда, на клочке земли, принадлежавшей Эмерсону, он сооружает себе хижину и остается там жить до осени 1847 г. Вернувшись в Конкорд, он пишет "Уолден", в котором знакомит читателя с проделанным экспериментом.

Основной материал для "Уолдена" ему дали дневниковые записи за два года жизни в лесу. Первый вариант книги был закончен в 1849 г., не нашел издателя.

Далее Торо расширил "Уолден" почти что вдвое. Он продолжал работать над рукописью вплоть до ее издания в 1854 г.

3

"Когда я писал эти страницы - вернее, большую их часть, - так начинает Торо свою книгу,- я жил один в лесу, на расстоянии мили от ближайшего жилья, в доме, который сам построил на берегу Уолденского пруда в Конкорде, в штате Массачусетс, и добывал пропитание исключительно трудом своих рук. Так я прожил два года и два месяца. Сейчас я снова современный житель цивилизованного мира".

Topo представляет читателям свой опыт как практическую задачу. Как прожить неимущему литератору и любителю природы так, чтобы заботы о насущном хлебе не отнимали у него все его время и всю энергию? И Торо, приводя записи своих трат и доходов, доказывает недоверчивым янки, что предприятие его было безубыточным. Деньги, потраченные на обзаведение, он вернул, продав урожай, и сверх того сумел прокормить сам себя, не прибегая к займу. А кроме того, все эти два года он был свободным, единственным, как он утверждает, свободным и счастливым человеком во всем Конкорде, в то время как остальные томились в неволе, безразлично - сознавали они это или же нет.

По мнению Торо, жизнь его современников - это жизнь безумцев, не умеющих отличить хорошее от дурного и гибельное от полезного. "Большинство людей, даже в нашей относительно свободной стране, по ошибке или просто по невежеству так поглощены выдуманными заботами и лишними тяжкими трудами жизни, что не могут собирать самых лучших ее плодов", - пишет он в первой главе книги, называющейся "Хозяйство". И в другом месте еще сильнее: "Я вижу моих молодых земляков, имевших несчастье унаследовать ферму, дом, амбар, скот и сельскохозяйственный инвентарь; ибо все это легче приобрести, чем сбыть с рук. Лучше бы они родились в открытом поле и были вскормлены волчицей...".

Накопление собственности и заботы по приумножению ее изнуряют человека и гонят его стремглав по дороге жизни. Он едва успевает опомниться перед смертью и признать, что жизнь его пролетела впустую, говорит Торо. Это происходит со всеми и повсеместно.

"Из города, полного отчаяния, вы попадаете в полную отчаяния деревню и в утешение можете созерцать разве лишь храбрость норок и мускусных крыс".

Торо думает, что зло еще поправимо, если человек добровольно откажется от напрасных забот, которыми отягощает себя. Прежде всего он должен дать себе строгий отчет, в чем он действительно нуждается и что лишнее. Тогда он легко уяснит себе, что лучше всего ограничить свои материальные нужды предметами первой необходимости. Огромная часть того, что зовется роскошью, и многое из того, что именуется "удобствами жизни", не только не нужны человеку, но "положительно мешают прогрессу людского рода", говорит Торо.

В числе предметов первой необходимости Торо называет пищу, кров, одежду.

Что касается первого, то добыть себе необходимую пищу, живя в лесу в одиночестве, стоит ничтожных хлопот. "Чего еще, спрашивается, желать разумному человеку, - говорит Торо,- кроме хорошей порции кукурузы, сваренной с солью?"

Современное жилище, по мнению Торо, представляет собой нелепое и разорительное сооружение, ни в какой мере не вызываемое потребностями человека, нечто среднее между лабиринтом, музеем, тюрьмой и усыпальницей. "Размышляя над тем, как мне честно заработать на жизнь и при этом не лишить себя свободы для своего истинного призвания... я часто поглядывал, - пишет Торо, - на большой ларь у железнодорожного полотна, шесть футов на три, куда рабочие убирали на ночь свой инструмент, и думал, что каждый, кому приходится туго, мог бы приобрести за доллар такой ящик, просверлить в нем несколько отверстий для воздуха и забираться туда в дождь и ночью... Можешь ложиться спать, когда вздумается, а выходя, не бояться, что землевладелец или домовладелец потребует с тебя квартирную плату".

Торо также с большой похвалой отзывается о вигвамах американских индейцев.

Переходя к вопросу о том, как одеться, Торо разражается огнем эпиграмм в стиле "Sartor Resartus" Карлейля по поводу порабощения человека его одеждой. "Обрядите пугало в ваше платье, а сами встаньте рядом с ним нагишом,- и люди скорее поздороваются с пугалом, чем с вами", - говорит он. И дальше: "Недавно, проходя мимо кукурузного поля, я увидел шляпу и сюртук, нацепленные на палку, и сразу узнал хозяина фермы. Непогода несколько потрепала его с тех пор, как мы с ним виделись в последний раз".