Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

Осень на подходе.
Режет чувства нож.
Плащ отныне в моде,
Чтоб не пить мне дождь.

Вам спасибо! Чмоки-чмоки!
Пародист Вас не гнетёт.
Он такие пишет строки —
Просто оторопь берёт.

Монстры чавкают, кушают семечки.
Хоть стихи без насилья рождаются,
Но пыхтят от усердия девочки,
Вдохновением страсти аж маются.

Позабыв о невзгодах, пишу я о вехах,
О дождях и о листьях, а также про явь.
Прочитайте мой стих, о друзья-человеки!
Если ты не повеса, подружку поздравь!

Хоть Сентябрь – самый главный,
Вскоре тоже выйдет вон.
И Октябрь станет важным
С Константиновым пером!

На Руси зародились Эйнштейны,
Ломоносовы тоже растут.
Плоскодонки томятся на рейдах.
Эмигранты Россию блюдут.

Рожал над бездной странный ветер.
Струной звенело созиданье.
Раздался грохот у Вселенной.
О, как безумна многогранность!

Смешались вместе клюв и гад,
Навоз и пулемёт.
Кордебалет тут каше рад.
Менталитёт аж прёт!

Танцевал Бог не вальс, не мазурку.
Он так бурно хип-хоп танцевал,
Что, танцуя, слепил он фигурку
И её человеком назвал.

Горевать, страдать – вот это кайф!
Через боль тянусь я к мазахизму.
И шагаю гордо прямо в рай,
Осуждая радость пофигизма.

Твои стихи нельзя мяукать,
Жуя их вместо колбасы.
Их можно только рвать на звуки
Или сплетать, простив грехи.

Даже в сентябре приходит осень,
Если не весной или зимой.
Человек зашкален и не злобен,
Если уникален и живой.

Тебя я тыкну носом, не мурлыча,
И ложку дёгтя честно предложу.
Не хочешь кушать? Это неприлично.
И я с обидой дальше ухожу.

Кружилась балериночка,
Блистала много лет.
А жаль, что не попала
Она в кордебалет!

Ты меня разлюбил, разлюбил,
Ведь я слишком любила тетрадь.
Ты ушел и меня позабыл.
Зато есть мне, о чём написать.

Стану я фиолетовой рыбкой,
Чтоб нырять с гребешком в водный мир.
Кто рождён очень гибкой, с улыбкой,
Тот услышит там музыку лир.

Эта лето, сонно обнаженное,
Бархатом стучит мне по окну.
Где ж средь комаров моя хорошая?!
Аж свербит в груди или в носу.

Седой кукловод притомился, устал
И нити обрезал совсем.
Так мы ж на свободе теперь! красота!
И ждёт нас успех без помех.

Откуда мы черпаем вдохновение?
Оттудова, где было невезение.

Полюбите тишину —
И в себе, и даже в псине!
Не нарушьте тишину —
И в стихе, и во слезине!

Графоманство безобидно.
Я ведь тоже графоман.
Графоманы – это те же
Пролетарии всех стран!

Не верь молве. Она всегда преступница!
Я часто ухожу, но – по делам.
И слог мой на Стихире не затупится.
Свободу воронью я не отдам!

«Вчера под окнами кричала муза.
Чужая муза, не моя…»
Она хотела вроде бы союза…
Но глух был я.

И так они толкались и толпились,
Что на Стихире оба утопились.

Тут Ломоносов и Державин
Сказать бы лучше не могли.
Какая ода! Соль земли!
Жаль, здесь Атлант неосязаем.

Я пишу пародьки. Эпиграммы вредны,
Ибо все поэты пишут худо-бедно…
Я такой весёлый, что не знаю злобы.
Попроси, Илюха, припечатал чтобы…

Никто не виноват, что он волчонок.
Но если человек живет как волк,
То пусть не воет ночью он спросонок
И не ластится. Зубы-то ведь: «щёлк».

Ах, не судите Ловеласа!
Он ловит кайф средь милых дам.
Хотя он стар и лыс ужасно,
Зато в страстях не по годам.

Я помню, ты в цветах валялась,
А я в любви тебя ласкал.
О, золотое время! Да уж.
Ведь мы расстались. Вот финал!