Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

По жизни ведут человеки себя павианами;
Рыча, корчат рожи, коль вдрызг напиваются пьяными.
А трезвые тоже немало орут и кривляются.
И, словно макаки, чужою бедой забавляются.

В теории у Дарвина – изъян.
Клевещет он на милых обезьян!

Ломают, крушат, налетают войска басурманами;
Убийства вершат и полками, и целыми странами.
А в мирное время воюют камнями и палками
(Ну, как шимпанзе!), а супруги – ремнями и скалками.

В теории у Дарвина – изъян.
Клевещет он на милых обезьян!

Друг друга давя и утюжа огромными танками,
Солдаты довольны и – прыгают орангутангами.
Вожди на трибунах визжат, как гиббоны сердитые.
У них нет хвостов, но зато языки ядовитые.

В теории у Дарвина – изъян.
Клевещет он на милых обезьян!

Про любовь стихи писал
Я из чувств замеса.
Размещал их в виртуал.
Никакого секса.

Я на пляже загорал.
Дивное там место!
В плавках я, как все, лежал.
Никакого секса.

Раз вошёл я в кинозал
(Фильм «Секс и принцесса»).
Болтовню лишь услыхал.
Никакого секса.

Я в музеи захожу
Не без интереса.
На полотнах вижу «ню».
Никакого секса.

В телевизор погляжу —
Два в Кремле балбеса
Дружно тр@хают страну.
Никакого секса.

Заведу себе жену,
В пах гонимый бесом.
Но, боюсь, услышу вдруг:
«Никакого секса!»

Я отделяюсь от Рысийской Деферации!
Свободный остров сам себе организую.
А всех вождей Гребля и ass -сиг-нации
Я посылаю… ну, на букву на большую .

Мне опостылела нахрапистая рать
Чиновников, бандитов и мздоимцев,
Которым на Россию … ну, плевать .
Как много стало нынче проходимцев!

Какие рожи! Диккенс отдыхает.
Таких ведь не найти по всей Европе.
И каждый так себя изображает,
Как будто ангел… ну, в сахарном сиропе.

Типичен стал прилизанный ублюдок.
Пиарясь в телевизоре звездой,
Трясет мошной он средь грудей и юбок,
Пленяемый… ну, ясно, не страной .

Хотя страна ни в чём не виновата,
Её насилуют за жалкие рубли.
Бессильна власть, ну, скажем… бледновата .
Но как всесильны нефтекороли!

Их жадные (в перстнях и кольцах) руки
Гребут к себе, гребут, гребут, гребут…
О, ненасытные! Ну, пусть они не… щуки ,
Но вроде псов, что всех… ну, как бы мнут и мнут .

Я без намёков говорю: всё, баста!
Пародию пишу не на людей,
А на рвачей, ну… медвепередастов ,
И прочих политических… звездей .

День поэзии всемирной!
День стихирного труда!
Раз командуют нам «смирно!»,
Значит, Родина жива!

Мы о звёздах и страданьях
Сочиним по тонне слов.
И утонем средь признаний
Про крылатую любовь.

Мы лояльны, мы любезны.
Маршируя взад-вперёд,
Дружно топнем ножкой резвой.
Мы – народ. Труба зовёт.

Наши потуги и сюси
Издадим, чтоб почитать.
Муки, ахи и предвкусья
Станем снова рифмовать!

Обожаем, поздравляем
Узкий круг и Кравчука!
Пародистов расстреляем
На Стихире, как в ЧК.

Когда настанет мой финальный час,
Не загудят прощально корабли
И не придут друзья в последний раз;
Не кончится вращение земли…

Уйти из жизни я хочу легко.
Хотя ужасен мрак небытия,
Но пусть в тот час сияет небосвод
И горизонт поманит вдаль меня.

А, напоследок, посмотрев в глаза,
Родней которых нет на всей земле,
Я мог бы, улыбаясь, так сказать:
«Ты вспоминай немного обо мне».

Мне холодно без Вас под жарким солнцем,
Мне холодно без Вас в подлунный час…
Под звёздами и дома у оконца
Так холодно пронзительно без Вас.

Сегодня ночью выла вьюга злая.
И до утра не мог сомкнуть я глаз.
Как холодно! В том истина простая:
Мне бесконечно холодно без Вас.

Что мне сказать из чувства оправданья?
Ведь лишь стихи связали в жизни нас…
Я не могу отречься от признанья:
В моей любви мне холодно без Вас.