Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

Раскланялся я с ним и двинулся дальше, на речку, на ближайший пляж, на его дальний край. Пришел на берег, три удочки «на стук» забросил, а заодно бодренько искупался и лёг погреться на песочек. Загораю понемногу, книжку анекдотов почитываю. Народу – никого (как никак нынче самый конец августа). Тишина и красота. Хорошо! Вот только рыба, зараза, не клюёт: ни на геркулес, ни на горох, ни на сало, ни даже на червя. Видимо, у неё сегодня пост. Через пару часиков заскучал я и даже задремал.

Вдруг вижу: на пляж толпа народу человек полсотни вваливается. Толпа не простая, а вся при параде, в стильных пиджаках и при галстуках. В толпе – весь местный административный бомонд, включая мэра и его замов. А во главе толпы – кто? Не может быть! Ну, точно! В демократическом спортивном синем костюмчике и белых кроссовках – Путин, собственной персоной. Ни фига себе! А вокруг снуют журналисты, фоторепортеры и прочие любители информации. Фотографируют и интервьюируют. Толпа вдоль берега движется, причем, в мою сторону. Вот незадача! Места им мало что ли? Сейчас своим галдёжным шумом всю рыбу распугают.

Подходят они, берут меня в кольцо. Путин спрашивает, эдак по-свойски: «Есть рыба?» – «В реке есть», – отвечаю. «Х-м-м…», – сдержанно усмехается он. И вслед за ним все понимающе улыбаются. «Ленинградские катушки – это ж прошлый век!» – резонно замечает он, указывая на удочки. «Так ведь современная катушка тянет на полторы тысячи рублей. А зарплата у научных сотрудников сами знаете, какая», – вздыхаю я. «Подарить ему пять импортных катушек!», – щедрым тоном восклицает Путин, обращаясь к своей свите и кивая в мою сторону. И тут же поправляется: «Нет, пожалуй, пять ни к чему; удочки ведь три. Значит, три катушки». А я возьми и брякни: «Да не нужны мне Ваши катушки!» Путин переспрашивает строгим голосом: «Что значит не нужны?» Тут меня малость занесло: «Вы мне, Владимир Владимирович, лучше со студентами помогите. Университет у нас в Пущино в этом году закрыли из-за нехватки студентов, магистрантов и аспирантов. Беда у нас со студентами и молодыми кадрами. Просто беда. В лабораториях работать стало некому». – «Значит, отсталый был Университет. Правильно его закрыли», – уверенно констатирует Путин. «Конечно, отсталый: стипендия мизерная, причем, как у всех российских студентов. Вот молодежь в науку и не идёт», – отвечаю уныло. «Так мы ж только недавно прибавили стипендию!», – уверенно заявляет Президент. «Эта прибавка лишь инфляцию покрывает», – говорю я упрямо. «Ничего подобного. Инфляция в стране у нас всего 8 %, а стипендию мы прибавили на целых 9 %», – гордо восклицает Президент. «Ага, теперь стипендия не полторы тысячи рублей, а одна тысяча шестьсот пятьдесят», – упираю я на смешные цифры. «А Вы знаете, что в демократических странах не студентам дают стипендию, а сами они платят за своё обучение? И это правильно: у них повышается ответственность. И всякие раздолбаи, не желающие учиться, отсеиваются. Тем более что мы все деньги направили куда надо – в Сколково, на строительство наукограда нового типа. Поэтому российская наука скоро станет мировым лидером», – оптимистично резюмирует Путин.

Хотел было я ему многое на это возразить, но он уже развернулся и бодро двинулся на выход, сопровождаемый свитой и толпой. Вот такой у нас оптимистичный Президент, тьфу, то бишь Премьер. Только не странно ли: у него всё везде отлично, а у нас кругом – беда, беда, беда…

Когда я проснулся и поднялся с песка, то удивился: какой странный сон! А жаль, что Путин сюда на берег реально не приходил. Я бы ему еще покрепче, чем во сне, чего-нибудь сказал… Вздохнул я, собрал свои удочки и поплёлся домой.

P.S. Это мой реальный сон от 30 августа 2011.

23 февраля 2011 года в КДЦ «Молодость» состоялся праздничный концерт, посвященный Дню Защитника Отечества.

Сначала под тожественные звуки военного гимна на сцену выскочил ансамбль 17-летних девиц в ярких платьях со смелыми разрезами на платьях от ног до ушей. Вволю попрыгав, покувыркавшись и щедро продемонстрировав голые ляжки и попки в черных трусиках, танцовщицы под бурные овации удалились за кулисы.

Далее выпорхнули 7-летние девчушки, сперва в костюмах «а-ля-рюс плюс чебурашка», под народные частушки, а затем – в кокошниках, под фонограмму военного марша.

Затем в концерте принял участие некий жеманный певец, весь обтянутый в коричневую блестящую кожу. Он спел про голубой снег, на котором лежали солдаты; вокруг солдат летали снегири; а когда всех солдат поубивали, то снегири налетели на убитых и нежно облепили их. Кровь солдатская – вроде как красные снегири. Супер-поэтично, не правда ли?