Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

И, о чудо! Разоренный Двор постепенно стал возрождаться, хотя не везде, а местами: в основном – в Хозяйском Доме и ближайших окрестностях. Особенно разжирели свиньи. Они прибрали к своим рыльцам всё, что только можно прибрать, включая земные недра, моря-океаны и даже небо. Обзавелись пикантными козочками и кошечками, понастроили себе кучу шикарных дворцов, официально называемых хижинами, и заняли ключевые должности в харч-распределителе. Козлам тоже кое-что досталось, но это были в основном жалкие объедки с обильного свинского стола.

Что же касается других жителей Двора, то их существование было просто существованием, причём, в состоянии постоянного ожидания чего-нибудь. Кушали они что придётся. Жили, как придётся. И батрачили на кого придётся.

Енот Полоскун с утра до вечера полоскал им мозги обещаньями и завереньями о грядущей светлой жизни. Енот был убедителен и артистичен. В отличие от своих предшественников, он не чурался спуститься с высокого помоста на матушку-землю. Он демократично жал лапы псам, нырял в самую глубокую лужу вместе с хрюшками, целовал в нос новорожденных котят и совместно с кроликами бодро отстукивал на барабане «Гимн мериканских тигров». Кроме того, Енот демонстрировал чудеса показательного трудового энтузиазма. Например, он собственноручно доил коров, поил лошадей и кормил козлов. Особенно виртуозен он был в стрижке овец и баранов. С некоторых он даже снимал шкуру, но делал это так умело и ловко, что они даже не блеяли. А оставшиеся в своих шкурах были жутко довольны, что с них самих снята только шерсть.

Енот был вездесущ и неутомим. То он открывал спортивные состязания по дворовому тыквенному футболу или капустному регби, то самолично забивал гвозди в разваливающийся коровник, то давал ценные указания по ремонту сломанного картофелеуборочного комбайна. Таким прилежным хозяином, как Енот, можно было гордиться, гордиться и гордиться.

И животные гордились. Они даже забыли, что он зверь и стали именовать его «наш дворовый Полоскун».

Шли годы. Но жизнь животных счастьем не изобиловала. Процветали мздосвинство, куррупция, козлокрадство, кошечкотуция, кроликоразведение, домжевание, бараноблеяние и шкуроснимание. Многие животные стали чувствовать, что правление Енота явно затянулось. Кроме того, им надоело видеть много лет на помосте одну и ту же морду. Им вообще перманентно хотелось перемен. Поэтому пришлось объявить выборы.

Енот был демократичен и вовсе не настаивал на том, чтобы выбирать хозяина только из своей собственной однозначной кандидатуры. Он привёл из леса своего приятеля Медведя и объявил: «Вот кто будет Ваш новый хозяин! Выбирайте!» – «Так ведь он же хищник!» – в испуге воскликнули животные. «Ну, какой же он хищник?! Медведь – означает ведать мёд. Он мёдом питается. Посмотрите, какой он милый и смирный», – покровительственно улыбнулся Енот. В доказательство Енот попросил Медведя станцевать вальс. Медведь станцевал. Енот попросил его поклониться. Медведь поклонился. «Да, не так страшен Медведь, как его малюют», – решили животные. И единогласно проголосовали за этого зверя.

И действительно, Медведь вёл себя как ручной (по отношению к Еноту). Енот сначала водил его на поводке, а потом (когда все убедились в миролюбивом характере нового Хозяина) торжественно снял поводок. Зверюга, почувствовав себя, наконец, совсем свободным, взобрался на помост, приосанился, вытаращил глаза и грозно рявкнул.

Животные с перепугу чуть не разбежались со Двора. Но Енот вовремя их остановил: «Эй! Куда?! Если за бугор, то ведь там волки и тигры!» «И верно: бежать-то некуда», – осознали животные и стали приспосабливаться к медвежьему характеру. И приспособились. Иногда он порявкивал на них и грозно махал когтистой лапой, но они к этому привыкли и даже зауважали его за внушительные звериные повадки.

Особенно грозно он рычал на мелких хищников, рыскавших вокруг Двора. И не только рычал. Когда был не в настроении, мог решительно выйти за забор и задать трёпку какому-нибудь зарвавшемуся шакалу. И однажды он даже захватил часть шакальей территории, объявив её собственностью Двора. Шакал Шакашвил долго выл, истерично жевал собственный хвост и жалобно взывал к помощи мериканских тигров. Тигры высадили на шакалью территорию свой десант, демонстративно угрожая Двору. Медведь в ответ заявил, что готов шарахнуть по ним навозно-баллистическими ракетами, начиненными вирусом дворового гриппа. Тигры тут же отозвали свой десант назад. Проявленный патриотизм сыскал Медведю изрядное почтение со стороны животных.